В первой фразе главы говорится: “И подошел к нему Иегуда и сказал...”.

И подошел на иврите — ваигаш.

Одна из основных тем книги Берешит, можно сказать — тема, раскрывающая принцип еврейской традиции «маасэ авот симан ле-баним». Суть данного принципа состоит в том, что все, что происходило с нашими праотцами, их действия и поведение в различных ситуациях — «модели» поведения, которые следует стараться воспроизводить сынам Израиля последующих поколений, тот идеал, к которому все мы должны стремиться.

Углубляясь в данную тему, раскрывая ее смысл, мы получаем наглядный пример создания правильных взаимоотношений с Творцом мира и людьми. Отсюда же черпаем мы и понимание, какое поведение следует считать «нормативным».

Именно поэтому Учителя, анализируя тексты недельных глав, особо пристальное внимание уделяли мотивации поступков наших праотцев, а также — и сыновей Яакова, родоначальников колен Израиля, которые заложили основы реализации этих «моделей» в нашем мире.

Отметим очень важный момент. Судьбы праотцев и родоначальников колен Израиля — не «схемы». Читая Тору, мы видим перед собой людей, ищущих пути духовного возвышения. Нет, не все в этих поисках — «гладко». И они, наши далекие предки, допускали ошибки, а потом исправляли их. Поэтому их опыт для нас особенно ценен. Ибо предоставляет нам редкую возможность найти ответы на вопросы, возникающие в трудных и, скажем так, неоднозначных ситуациях.

Взять, к примеру, историю о взаимоотношениях между сыновьями Яакова — историю о Йосефе и его братьях. На первый взгляд может показаться, что Тора описывает «не очень-то благополучную» семью. Йосефа одевают лучше братьев, и у отца к нему — особое отношение. Он рассказывает отцу о «неприглядных», казалось бы, поступках братьев и видит в своих снах, как старшие братья кланяются ему. Братья, со своей стороны, злятся на Йосефа, намереваются его убить. И, в конце концов, продают его (см. на сайте, к примеру, обзор недельной главы Вайешев, первый годовой цикл обсуждения).

Удивляет, если подходить ко всему этому с обычными мерками, и поведение Йосефа в ситуациях, описанных в нашей недельной главе. Осознав, какого высокого духовного уровня он достиг, мы могли бы представить себе, что, встретившись с братьями в Египте, Йосеф проявит самоотверженное великодушие, скажет, кто он, на радостях простит их и заключит в свои объятия. Но Тора разворачивает перед нами иную картину. Йосеф не сразу открывается братьям и «манипулирует» ими, пугает их требованием привести в Египет Биньямина. И в завершение, поручает подложить в его сумку свой серебряный кубок — чтобы испугать братьев еще больше, сказав им, что за «кражу» кубка он оставит Биньямина в Египте рабом…

Но не будем забывать, что тексты Торы — многослойны. И мы понимаем, что сложное, двойственное и противоречивое душевное состояние Йосефа требует глубокого анализа и разъяснения.

Устная Тора (Мидраш Танхума — к Берешит, гл. 45, ст.3) разъясняет, что Йосеф вел с братьями своеобразную «психологическую игру». Сам он при этом был таинственным и загадочным. Даже в момент, когда решил открыться им.

— Разве вы не говорили мне, что один из ваших братьев мертв? — вопрошает он. — Что ж, я вызову его, и он придет ко мне…

Выдержав паузу, он произносит:

— Йосеф, сын Яакова, приди ко мне!

Братья оглядываются, осматривая помещение. И тогда Йосеф говорит им:

— Куда вы смотрите? Я — Йосеф, ваш брат...

Глаза братьев наполнились ужасом. Когда Йосеф явно позвал их — «гешу на элай, ва-игашу» («подойдите ко мне») и они приблизились к нему, он намеренно использует загадочный, не совсем понятный им язык, который, несомненно, должен был оставить их все же в неведении. Они никак не могли взять в толк, каковы его истинные намерения.

Почему же ему было так важно испытывать их? Почему он не мог сразу, без «загадок», сказать им: «Я — ваш брат Йосеф»?..

Слово «гешу», — разъясняют Учителя, — имеет два значения: «умиротворение» и «готовность к борьбе». Используя в данном контексте именно это выражение, Тора как бы подчеркивает, что встреча и «примирение» Йосефа с братьями — еще не завершение всей этой истории. Братьям еще предстоит многое понять и изменить в своей жизни, поборов в себе негативные проявления.

В тексте нашей недельной главы читаем: «И сказал Йосеф братьям своим — подойдите ко мне. И они подошли. И он сказал: я — Йосеф, брат ваш, которого вы продали в Египет» (Берешит, гл. 45, ст. 4).

Фраза «Я — Йосеф, брат ваш, которого вы продали в Египет», несомненно, должна была подчеркнуть, что они виноваты перед ним.

И далее написано: «Но теперь не печальтесь, и да не покажется вам досадным, что вы продали меня сюда; потому что для сохранения жизни послал меня Всевышний пред вами…» (Берешит, гл. 45, ст. 5).

Тут, похоже, Йосеф старается успокоить братьев, показать им, что он простил их. Однако Учителя, исследуя данный фрагмент, отмечают, что и здесь он намеренно противопоставляет их жестокий, бесчеловечный поступок — Воле Всевышнего. И действительно. В следующих фразах он говорит им: «…послал меня Всевышний пред вами, чтобы оставить вас на земле и сохранить вашу жизнь до великого спасенья. Итак, не вы послали меня сюда, но — Всевышний. И Он поставил меня главным советником фараона и господином во всем доме его, и владыкой над всей землей Египетской» (Берешит, гл. 45, ст. 7, 8).

Братья смущены. Братья осознают всю парадоксальность ситуации: они хотели убить Йосефа, продали его, а он через много лет не мстит им, но — оказывает почет, дает пропитание и подарки. И это, теперь уже «задним числом», еще больше озадачивает их.

Возможно, причина такой сложной и противоречивой реакции Йосефа на встречу с братьями в Египте, — говорят Учителя, — была в том, что в нем все еще продолжался процесс осмысления поступка братьев. Его человеческая чистота и прямота — с одной стороны, с другой — историческая ответственность за будущее еврейского народа, которую он ощущал в глубине души, не позволили ему просто простить их. Простить и сказать, что «все — в прошлом», что теперь о «плохом надо забыть». Хотя именно такая реакция, быть может, принесла бы ему большее удовлетворение.

Несколько иную грань Истины открывает, исследуя этот фрагмент, рав Иерухам Ливович (вторая половина 19-го – первая половина 20-го вв.).

В данном отрывке, демонстрирующем реакцию Йосефа, — пишет он, — Тора преподносит нам этический урок. В Мидраше к недельной главе Тецаве (книга Берешит) говорится, что Всевышний дал еврейскому народу заповедь зажигать менору в Храме. Но — не ради Себя. Ему не нужен зажженный человеком огонь. Ведь Он Сам освещает всю Вселенную. Творец хотел, чтобы люди зажигали для Него менору — чтобы у нас была возможность «отблагодарить» Его за щедро даруемый Им Свет.

Этот Мидраш наставляет нас: если тебе сделали добро, не стесняйся спросить своего благодетеля: «Чем я могу тебя отблагодарить?».

Если человек, совершивший доброе дело, скажет: «Забудь, не беспокойся, ты мне ничего не должен», — продолжает рав Иерухам Ливович, — облагодетельствованный им человек будет чувствовать себя неловко. Всякий раз при встрече со своим благодетелем он будет думать о том, что должен что-то сделать для него. То есть — останется в роли «должника».

Такие отношения между людьми, — заключает рав Ливович, — противоречат нормам еврейской этики. Поэтому на вопрос: «Чем я могу тебя отблагодарить», следует ответить: «Знаешь, ты действительно можешь оказать мне услугу…». Даже если услуга окажется совсем незначительной, человек, выполнив просьбу, почувствует, что «расплатился с благодетелем», и между этими людьми восстановятся отношения «на равных».

Но как это этическое правило связано с ситуацией, в которую попали Йосеф и его братья?..

Данное этическое правило, — пишет Рош (рабейну Ашер бен Йехиэль, конец 13-го – начало 14-го вв.) в своей работе Орхот Хаим, — распространяется и на те случаи, когда некто наносит другому человеку обиду или оскорбляет его. В этой ситуации обиженный должен дать обидчику возможность оправдаться и попросить прощения. И принять оправдания, даже если они — абсурдны. Ибо обидчик в определенном смысле — тоже «пострадавший». Он совершил ошибку, и, рано или поздно, осознает всю тяжесть проступка. А, осознав — мучается угрызениями совести. Поэтому обиженному следует выслушать своего обидчика и, проявив милосердие, прекратить его мучения. Если же он отказывается выслушать, демонстрируя якобы «великодушие», и говорит: «Забудем. Что было — то было…», это, в сущности, означает, что он хочет (где-то в глубине души, неосознанно), чтобы его обидчик страдал. Такое поведение еврейская традиция не одобряет.

Но что могли сказать Йосефу братья в свое оправдание? Какие могли представить объяснения? Способны ли утешить человека, лишенного дома и семьи, слова о том, что его лишили всего этого, руководствуясь исключительно дурными наклонностями?

Йосеф прекрасно понимал, что братьям трудно (если вообще возможно) найти слова для извинений. И в то же время он знал, что они раскаялись в содеянном. Знал, что процесс их раскаяния начался давно — когда они вернулись к отцу без него и увидели, как Яаков страдает, потеряв любимого сына. Глядя на него, Яакова, они и сами страдали. И встреча с Йосефом лишь обострила их душевные мучения.

Поэтому он, проявив благородство и истинное великодушие (не ложное, когда обидчику не дают возможности оправдаться), снял с них груз вины, говоря: «Но теперь не печальтесь, и да не покажется вам досадным, что вы продали меня сюда; потому что для сохранения жизни послал меня Всевышний пред вами. Ибо два года уже голод в стране, и еще пять лет будут без пахоты и жатвы. И послал меня Всевышний пред вами, чтобы оставить вас на земле и сохранить вашу жизнь до великого спасения» (Берешит, гл. 45, ст. 5-8).

Еще одну грань Истины в отрывке, описывающем поведение Йосефа после встречи с братьями в Египте, открывает Сефорно (раби Овадия Сефорно; известный комментатор Торы, Италия, 16-й век).

У Йосефа не было права от всей души простить братьев, — отмечает он. — Потому что их поступок выходил за рамки личного отношения к нему, Йосефу. Даже если сам он был склонен забыть нанесенную обиду. Такое вполне могло быть. Ведь, в конце концов, их предательство обернулось для него все-таки благом.

В описании момента, когда Йосеф открывается братьям, находим такие слова: «И сказал Йосеф братьям своим: я — Йосеф. Жив (на иврите — хай) ли еще отец мой» (Берешит, гл. 45, ст. 3).

Здесь, — продолжает Сефорно, — содержится намек на то, что Йосеф осознает: он один — надежный защитник отца, только он может считаться истинным сыном Яакова. Ибо остальные сыновья, заставив отца страдать, в значительной степени утратили это право.

То есть братья, продав Йосефа, были виноваты не только перед ним, своим пострадавшим братом, но и перед своим отцом Яаковом. Если Йосеф и мог простить их за то, что они сделали с ним, то обида за отца, так тяжело переживавшего разлуку с Йосефом, в нем все равно оставалась бы.

Слово хай («жив») в анализируемом фрагменте, — разъясняет позицию Сефорно Нецив из Воложина (раби Нафтали-Цви-Иегуда Берлин, один из крупнейших комментаторов Торы, глава известной Воложинской йешивы; Польша и Литва, 19-й век), — имеет смысловой оттенок, связанный с качеством жизни. Иначе говоря, оно подразумевает не только констатацию факта физического существования человека в нашем мире, но и присутствие некоего ощущения счастья, удовлетворения жизнью. Как раз то, что братья, продав Йосефа, отняли у Яакова.

В тексте нашей недельной главы находим подтверждение этого открытия. Ибо далее, описывая чувства Яакова, узнавшего, что Йосеф не погиб, Тора сообщает: «…И пересказали они ему все слова Йосефа, которые он говорил им. А как увидел он (Яаков) колесницы, которые прислал Йосеф, чтобы везти его, ожил дух Яакова, отца их» (Берешит, гл. 45, ст. 27).

То есть Яаков вновь обрел ощущение счастья, почувствовал себя по-настоящему живым.

Но что означают слова, что Йосеф считал себя «единственным защитником отца», «единственным истинным сыном»? — спрашивают Учителя?..

Ответ на этот вопрос вплотную подводит нас к мысли, что Йосеф, «обыгрывая» примирение с братьями, заботился о будущем еврейского народа. «Психологическая игра», которую он вел с ними, имела определенную цель — помочь братьям найти и осознать ошибки в их мировоззрении, вернуть их на правильный путь и заставить их преодолеть последствия этого проступка.

Йосеф был прямым духовным наследником Яакова, его надеждой и опорой. Он нуждался в нем, как ни в ком другом из остальных сыновей. Поэтому Яаков, потеряв любимого сына, так сильно страдал, что не мог во всей полноте реализовать свой потенциал. И это, безусловно, негативно отразилось на еврейском народе, который в ту пору был на начальной стадии своего формирования. И только узнав о том, что Йосеф жив, Яаков будто бы «пробуждается» и вновь берет на себя заботу о будущем сынов Израиля.

Только после того, как «ожил дух Яакова, отца их (получившего известие о том, что Йосеф — в добром здравии)», — сообщают Учителя, — к Яакову вернулась Шехина (присутствие Всевышнего; см. на сайте ответ «Шехина — святой дух…»). И все годы разлуки с сыном Шехины с ним не было.

Даже если бы Йосеф мог «забыть» проявленную по отношению к нему жестокость братьев, он чувствовал, что не вправе простить их за тот ущерб, который они нанесли еврейскому народу. Ибо понимал, что утраченный из-за них народом потенциал невозможно восстановить. Своим проступком его братья задержали духовное развитие сынов Израиля. А это уже — ущерб не личного, но — «космического» масштаба.

Кроме того, проступок братьев, — подчеркивает рабейну Бехае (раби Бехае бар Ашер; известный комментатор Торы, автор нескольких трудов по вопросам еврейской этики; Испания, 14-й век), — имел пагубные исторические последствия. Этот проступок стал началом причинно-следственной цепочки, звеньями в которой, в частности, были казни десяти выдающихся Учителей Торы и Талмуда в период римского владычества. Римские власти запретили соблюдение еврейских традиций и изучение Торы, и наши Учителя, в их числе, к примеру — раби Акива, распространявшие знания Торы, несмотря на запрет, были с особой жестокостью казнены.

Итак, «загадочное» поведение Йосефа, когда он встретился с братьями в Египте, использование в беседах с ними неоднозначной терминологии были призваны облегчить братьям процесс тешувы (возвращения на пути Всевышнего).

От того, кто берется поддержать других в тешуве, — объясняют Учителя, — требуется особая деликатность, заостренное чувство такта. Ведь, с одной стороны, ни в коем случае нельзя смущать того, кто хочет совершить тешуву, постоянным напоминанием о прошлых ошибках. С другой — необходимо во всей полноте открыть такому человеку, в чем суть его ошибки. Сохранить такой баланс нелегко. Удалось ли это Йосефу?..

Сразу же скажем, что Йосеф справился с трудной задачей, которую он перед собой поставил. Он выстраивал ситуации так, чтобы не унизить человеческое достоинство братьев, но в то же время — чтобы они могли «заглянуть в лицо» ужасным последствиям своего проступка. Поэтому и говорит он, как бы «невзначай», между прочим — «Я — Йосеф, брат ваш, которого вы продали в Египет». Поэтому и дает им понять, что не они отправили его в Египет, но — Всевышний, тонким намеком показывая им, что они хотели ему зла, но Творец «перевернул» ситуацию, сделав его, Йосефа, спасителем остальных сыновей Яакова.

Приведем еще один пример. В какой-то момент Йосеф обвиняет братьев в «шпионаже» (прекрасно зная, что в действительности никакого «шпионажа» не было). И делает это намеренно. Для него это — способ деликатно намекнуть на то, насколько жестоким был их поступок по отношению к нему. И братья воспринимают все именно так, как было задумано Йосефом. Когда он бросает им слова обвинения (Берешит, гл. 42, ст. 12), братья тут же решили, что их беды в Египте связаны с тем, что они продали Йосефа. И в Торе об этом написано: «И сказали они друг другу — однако виновны мы за брата нашего, (в том) что видели беду его души, когда он умолял нас, и (мы) не слушали! Потому постигла нас эта беда» (Берешит, гл. 42, ст. 21).

Интуитивно Йосеф ощущал, что братья на подсознательном уровне жаждут наказания — чтобы окончательно освободиться от чувства вины. Доказательство этому Учителя находят в реакции братьев на смерть Яакова.

В Торе читаем: «И увидели братья Йосефа, что умер их отец. И сказали они — что, если возненавидит нас Йосеф и воздаст нам за то зло, что мы причинили ему!» (Берешит, гл. 50, ст. 15).

В оригинале на иврите выражение — «что, если возненавидит нас Йосеф» звучит так: «лу истемену Йосеф». Слово лу, — разъясняет в одном из своих комментариев Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — имеет несколько значений. Иногда оно выражает просьбу или пожелание. Такое его употребление встречаем, к примеру, в Танахе, во фразе — «…если бы ты внимал заповедям Моим» (книга пророка Йешаягу, гл. 48, ст. 18).

То есть процитированную фразу можно прочесть и так: «Хоть бы Йосеф возненавидел нас!» — как выражение тайного желания братьев получить наказание за содеянное или хотя бы услышать от Йосефа упрек или обвинение. Тогда психологически им стало бы легче.

Мы видим некую двойственность поведения Йосефа и после смерти Яакова. Когда Йосеф возвращается с братьями с похорон отца, он останавливается около того колодца, куда его много лет назад бросили братья, и читает бераху (благословение) Биркат а-нес, которое произносят, когда случается чудо.

Он, конечно же, благодарил Всевышнего за свое чудесное спасение. Но, может быть, одновременно он хотел и еще раз напомнить братьям об их проступке?

Йосеф смирился с тем, что произошло в его судьбе, — говорит рабейну Бехае, анализируя содержание нашей недельной главы, — но полностью братьев так и не простил. В Торе нигде не сказано о его прощении.

Если еврей сделал ближнему что-то плохое, — подчеркивают Учителя, — он должен сначала попросить прощения у того, кого обидел, и только потом, когда обиженный простит — у Всевышнего.

Да, мы не раз читаем, что Йосеф разговаривает с братьями по-доброму и желает им только добра. Обращаясь к ним, он, например, произносит: «Не бойтесь. Ибо разве на месте Всевышнего я? Вот вы умышляли против меня зло, но Всевышний повернул это к добру, чтобы сделать то, что ныне есть: чтобы сохранить жизнь многочисленному народу. А теперь не бойтесь. Я буду кормить вас и малюток ваших. И он утешал их, и говорил по сердцу их» (Берешит, гл. 50, ст. 19-21). И все же о том, что Йосеф простил их нигде в Торе не сказано.

Но если так, то братья не могли получить прощение и от Всевышнего. А это означает, что наказание за их проступок еще грядет, в будущем. И расплатиться за это могут даже не они, а их потомки.

История с Йосефом и его братьями проецируется на всю последующую еврейскую историю, — отмечают Учителя.

Мидраш Танхума, — подчеркивая эту мысль, цитирует фрагмент из недельной главы Ваигаш: «И целовал он (Йосеф) всех братьев своих, и плакал над ними» (Берешит, гл. 45, ст. 15). И делает вывод: Йосеф примирился с братьями сквозь слезы. Точно также и геула (окончательное освобождение) придет к народу Израиля со слезами.

И еще. Талмуд (трактат Таанит, лист 10) сообщает: когда братья собираются в обратный путь, к отцу, Йосеф напутствует их: «…не ссорьтесь по дороге».

Анализируя это напутствие в оригинале на иврите, Раши пишет, что ивритское выражение аль тиргезу ба-дерех может иметь и другой смысл: «не идите широким шагом и входите в город (на ночлег) засветло».

Что это значит?

Йосеф знал, о чем думают, уходя, его братья, — пишет, анализируя комментарий Раши, Ребе из Коцка (раби Менахем Мендель Моргенштерн, известен своими острыми, мудрыми высказываниями; Польша, первая половина 19-го века). — А думали они, что их отец столько лет безутешно страдал по их вине. И теперь им следует поторопиться, чтобы как можно раньше принести ему радостную весть о Йосефе. Идти им надо было дня три. Но они решили преодолеть этот путь за полтора дня, срезая «извивы» дороги и ускорив шаг. Вот Йосеф и предостерегает их, просит идти по дороге, обычным шагом путников.

Зачем он делает это?

Потому что знает, что Всевышний, и только Он один, решает, когда прекратить страдания человека, — объясняет Ребе. — И попытки людей сократить срок страданий, бежать для этого бегом, через поля, вытаптывая чьи-то посевы, ничего не изменят. Срок страданий Яакова предопределен Творцом.

И этим Тора, устами Учителей, дает нам еще один урок: будьте осторожны и внимательны к другим, не подгоняйте время. Ибо избавление ваше от неприятностей, бед, невзгод и т.п. придет в назначенный Всевышним срок. Не раньше и не позже…