По начальным словам: “И ты вели сынам Израиля” (гл. 27, ст. 20).

Вели на иврите — тецаве.

Наша недельная глава начинается, как мы видим, с повеления Всевышнего еврейскому народу. Внимательный взгляд сразу заметит, что в форме обращения, в первой же фразе, есть некая странность — в ней, в отличие от того, как было раньше, нет упоминания имени Моше. Просто сказано: «А ты прикажи сынам Израиля, чтобы они взяли для тебя чистое оливковое масло для освещения, чтобы возносить свет постоянно» (Шемот, гл. 27, ст. 20).

И это — не «случайность», — отмечает книга Зоѓар (Мидраш Неелам), — в этом «упущении» заключен свой скрытый при беглом прочтении смысл.

Создание золотого тельца могло иметь для причастных к этому людей, всего еврейского стана, фатальные последствия. В Торе об этом читаем: «А сейчас — оставь Меня, и Мой гнев возгорится на них, и Я погублю их, а тебя Я сделаю великим народом» (Шемот, гл. 32, ст. 10). То есть Моше было предложено стать родоначальником нового народа. Однако Моше Рабейну не хочет принять это предложение. Совершая героическую попытку спасти сынов Израиля, он готов пожертвовать всем — «А сейчас, простишь ли Ты их грех? Но если — нет, то прошу — вычеркни меня из Своей Книги…» (Шемот, гл. 32, ст. 32).

Творец в целом проигнорировал это «условие» Моше, — сообщает Зоѓар (Мидраш Неелам, гл. 4), но в одной недельной главе (недельная глава Тецаве, где описывается завершающий этап возведения Мишкана — переносного Храма), имени его все же не оказалось. Здесь оно не упоминается ни разу. И свидетельствует это о силе воздействия слов праведника на высшие миры. Даже если его «негативное» (и положительное тоже) высказывание — условно, оно все равно оставляет в мире какой-то отпечаток. В данном случае это выразилось в том, что в недельной главе, где имя Моше, через которого передавалась в те времена Воля Всевышнего, должно было быть едва ли не в «каждой строке» (ведь строительство и «пуск» Храма в действие — дело чрезвычайно ответственное), оно — «пропускается».

Вначале имя Моше упоминалось в этой недельной главе, — вносят уточнение Учителя, — но позднее, когда он сказал Всевышнему — «вычеркни меня», было из нее удалено.

Но разве события, связанные с «золотым идолом» произошли после возведения Храма?

В самом деле. В Торе создание золотого тельца описывается лишь в недельной главе Ки Тиса, то есть — в той, которая следует за нашей недельной главой. Однако проступок был совершен еще до каких бы то ни было разговоров о Храме. Сначала — Исход из Египта, потом — Дарование Торы, в процессе которого община, испугавшись, что Моше не вернется с горы (см. на сайте, к примеру, обзор недельной главы Ки Тиса, четвертый годовой цикл обсуждения), изготовила тельца. А строительство Храма началось уже в пустыне… Но, вместе с тем, как мы неоднократно говорили в наших обзорах, Тора не придерживается хронологии, гораздо важнее в ней внутренние духовные связи между явлениями (см. на сайте обзор недельной главы Трума, пятый годовой цикл).

И тут неизбежно возникает вопрос: почему имя Моше было изъято именно из недельной главы Тецаве?

В нашей недельной главе говорится, в частности, о назначении Аарона, брата Моше Рабейну главным коэном (главным служителем; на иврите эта «должность» называется — коэн гадоль) Храма. Всевышний дает указание: коэном гадоль будет Аарон. Но почему именно он — не объясняет. И это опять-таки «путает» нас. Если проступок, связанный с золотым тельцом совершен — до этого, как получилось, что Аарон, пусть и не желая того (он оставался в стане за главного), принявший участие в создании «идола», вдруг получает столь высокую «должность»?

Возникает и другой вопрос: почему в нашей главе так много внимания уделено допустившему ошибку Аарону и его сыновьям, в то время, как Моше в ней как будто бы и не присутствует? Ведь именно он, Моше, так самоотверженно спасал еврейский народ. Непонятно, почему должность коэна гадоль получил Аарон, не Моше? Быть может, потому, что у Моше были некоторые проблемы с речью?

У Моще действительно были проблемы с речью, — отмечает Маѓараль (раби Иегуда Лива; один из величайших комментаторов Торы и Талмуда, автор многих основополагающих мировоззренческих книг, главный раввин Праги — Чехия; 16-й век). — Но это нельзя определить, как дефект. Потому что речь — всего лишь физическое проявление, отличающее человека от других существ, населяющих мир. Моще, по своему духовному уровню, находился несравнимо выше обычных людей…

Мидраш (Авот де-раби Натан, гл. 1) сообщает, что Моше шесть дней готовился к восхождению на гору Синай — постился, освобождая свой организм от «лишней материальности». К концу этого периода он стал подобен малахим (множественное число от слова малах — некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с Землей; в русских переводах нередко — «ангел»).

Иными словами, некоторые затруднения в речи не могли быть причиной того, что «должность» коэна гадоль Моше не получил. Тогда в чем же она, эта причина?

Теперь мы можем понять, почему Моше не был избран на пост главного коэна.

Проступки, связанные с лашон а-ра, в той или иной степени, допускали и допускают все люди. Все — кроме Моше Рабейну, который никогда ничего дурного не произносил.

В Йом Кипур (День Искупления) мы, подобно малахим, не едим и не пьем, и в этом пытаемся быть похожими на Моше Рабейну. Однако духовный уровень Моше был намного выше уровня обычного человека, и, в отличие от Аарона, он не нуждался в процессе духовного возвышения.

Установив, почему Всевышний не сделал Моше главным коэном в Храме, мы так пока и не выяснили, почему этой великой чести удостоился Аарон, хотя и был «замешан» в истории создания золотого тельца.

Именно его поведение в момент, когда все это происходило, — разъясняет в Талмуд (трактат Санѓедрин, лист 7б), — и стало причиной столь высокого назначения. Ибо сначала он отгородился от «суеты» вокруг золотого тельца. Но потом, убедившись, особенно после убийства Хура (см. на сайте обзор недельной главы Пекудей, третий годовой цикл обсуждения), что народ настроен весьма решительно, настолько, что и его тоже могут убить — если не согласится действовать заодно с «массами», он из двух зол выбрал наименьшее. То есть Аарон сознательно, зная, что идет против Воли Всевышнего, помог отлить золотого тельца — чтобы предотвратить двойное преступление: убийство и поклонение «идолу».

Итак, Аарон, надеясь, что в какой-то момент ему удастся отговорить людей от идолопоклонства, во имя народа, по сути, пожертвовал собой. Да, его не убили, но акт идолопоклонства был все же совершен. Однако добрые намерения Аарона нуждались в «переадресации». Поэтому именно его и избрал Всевышний на «должность» коэна гадоль. Чтобы он, служа Творцу в Храме, мог выразить свою любовь к Нему и к народу Израиля.

Анализируя поступок Аарона, Талмуд формулирует важный принцип: искреннее раскаяние, порожденное любовью к Творцу способно превратить грех в хороший поступок, достойный поощрения.

Это и стало причиной того, что в нашей недельной главе много говорится об Аароне, а имя Моше — вообще не упоминается.

Моше, так же, как Аарон, был готов пожертвовать всем, чтобы спасти еврейский народ. Однако Аарон совершил проступок — ему требовалось прощение. Моше же ни в чем недозволенном не участвовал, поэтому его душа не нуждалась в упоминании в недельной главе Тецаве.

Иными словами, Моше оказался вне контекста нашей недельной главы.

Возможно, повеление, которое мы цитировалось в начале нашего обзора, должно было быть обращением к Моше. Но на сей раз, оно адресовалось Аарону и его детям. Именно на них легла ответственность за все, что будет происходить в Храме…

Одна из основных тем нашей недельной главы — тема самопожертвования. Тора дает здесь модель человеческого поведения на все времена. Поэтому интересно проследить, как воплощалась в еврейском народе эта модель в дальнейшей еврейской истории. И, поскольку недельную главу Тецаве читают перед праздником Пурим, исследуем с этой точки зрения включенную в Танах книгу Мегилат Эстер (см. на сайте материалы, посвященные празднику Пурим).

Рассказывается в книге, что Эстер, будучи необыкновенной красавицей, «выиграла» титул царицы на конкурсе, который проводили идолопоклонники, чтобы царь Ахашверош мог выбрать себе жену. Эстер не стремилась к этой «победе» — ее взяли во дворец, как сообщают Учителя, против ее воли. Но, быть может, ей лучше было бы умереть, чем жить во дворце в среде идолопоклонников?

События, описанные в Мегилат Эстер, происходят менее, чем через 70 лет после разрушения Первого Храма, когда страшные последствия проступков были еще свежи в памяти людской. И, если бы Эстер, пусть даже ценой своей жизни, отказалась подчиниться власти идолопоклонников, она, возможно, тем самым, пусть самую малость, но все же исправила бы те духовные «искажения», которые стали причиной разрушения Храма.

Но вспомним, участвовать в «конкурсе красавиц» Эстер посоветовал воспитавший ее дядя, Мордехай. При этом сказал ей, чтобы она не открывала свое происхождение.

Мы можем понять наставления Мордехая. Он подразумевал в данном случае еврейский закон, согласно которому любое нарушение, если оно стало достоянием общества, превращается в «осквернение Имени Всевышнего», а за это полагается суровое наказание.

Рассмотрим ситуацию и с другой стороны.

Допустим, Эстер не захотела бы участвовать в «конкурсе красоты» и предпочла бы — гибель. Человек, решившийся на то, чтобы во имя веры лишить себя жизни, в нашем мире, несомненно, обретает славу и почет в глазах своего народа, а в мире Будущем — достаточно высокое положение. Учтем еще, что такой уход из жизни — акт открытого неповиновения властям. Так что, ей, Эстер, этот путь мог показаться весьма «заманчивым». Тем не менее, Мордехай не позволяет Эстер сделать это.

В дальнейшем, когда подлые планы Амана раскрылись, Мордехай просит Эстер пойти к царю и попросить за народ. И он и Эстер знают, что вход в тронный зал деспота без специального приглашения может стоить жизни тому, кто решится на это. Эстер — в сомнении.

Ее сомнения объясняются не только страхом перед царем, — объясняют Учителя. — Они имеют и другую, весьма вескую причину. Ведь если она войдет к царю по своей воле, она перестает быть «пассивной жертвой», она уже — сознательно, вопреки еврейскому закону, идет на связь с неевреем (да еще и — идолопоклонником). Но ее народу грозит опасность уничтожения. И Эстер (как в свое время Аарон — см. выше) решает во имя народа пожертвовать собой.

Вступив в связь с царем по собственной инициативе, — подчеркивает рав Цадок а-Коэн Рабинович из Люблина (один из крупнейших Учителей Торы 19-века; Польша), — Эстер могла утратить свою долю в мире Грядущем. Но она ради спасения народа готова и на это. О чем свидетельствуют ее слова: «А если — погибнуть мне, то — погибну» (Мегилат Эстер, гл.4, ст. 16).

Учителя наставляют: человек должен «любить Всевышнего всем сердцем своим и всей душой своей» — даже если для этого потребуется отдать душу. Это как раз и называется истинной любовью к Творцу.

Если бы Эстер распростилась с жизнью до того, как вступила в связь с Ахашверошем, она получила бы большую долю в Будущем мире. А теперь, решившись войти к нему и попросить за народ, она рискует тем, что ее душа будет истреблена из Грядущего мира…

Талмуд, анализируя один из псалмов царя Давида (Теилим, гл. 22), отмечает, что именно ее, Эстер, Давид, проникая пророческим видением в будущее, сравнивает с первым лучом света в еще глухой черноте наступающего утра (см. на сайте обзор листа 29 трактата Йома). Слова псалма — «Всевышний мой!.. Зачем оставил меня?.. Не близко спасение, несмотря на молитву мою!.. Днем я зову Тебя — Ты не внемлешь; ночью не умолкаю я!» — звучат как будто бы из ее уст.

Это она, Эстер, взывает к Творцу, прося Его о Милосердии, о том, чтобы изменил ее судьбу к лучшему, помог ей сделать в сложившихся обстоятельствах правильный выбор. Но… В тот исторический период, когда происходили события Пурима, многое, по сравнением с тем, что было раньше, изменилось.

Раньше — к примеру, в эпоху Авраама или, скажем, Яакова, Присутствие Всевышнего ощущалось столь явно, что праведницы тех времен, обращаясь к Творцу с мольбами, получали с Неба вполне реальный ответ. Эстер же, вознося к Небу молитвы, остается в полной неизвестности и может лишь строить предположения о том, какие плоды принесут ее поступки. Ибо Шехина (см. на сайте ответ «Шехина — святой дух…», в разделе «Спроси у раввина») отдалилась от людей, связь Всевышнего с нашим миром стала скрытой.

Эстер остро ощущает свое одиночество. С другой стороны — понимает, что именно она может помочь своему народу. И — принимает решение: она, воспользовавшись явным расположением к ней персидского царя Ахашвероша, сделает все возможное, чтобы спасти сынов Израиля. А перед этим — раскроет секрет своего происхождения еврейской общине. Поэтому и поручает Мордехаю собрать людей, чтобы они постились и молились за нее.

Это — поистине мужественное решение. Эстер, собираясь по собственной инициативе войти к Ахашверошу, сознательно лишала себя «статуса пассивной жертвы». И подвергалась тем самым опасности, как мы уже говорили, потерять свою долю в Будущем мире. Более того, она не побоялась огласки. Зная, что публичное нарушение, как мы помним, расценивается как хилуль а-Шем (осквернение Имени Всевышнего), она во имя высокой цели (спасения народа от истребления) «пренебрегла» и этим. Иного выхода у нее просто не было. Эстер не могла осуществить свой замысел тайно. Ибо для того, чтобы ее миссия увенчалась успехом, нужно было, чтобы вся еврейская община собралась вместе.

Как же отреагировал Мордехай на «поручение» Эстер? Сначала он, как мы узнаем, выразил ей свои «сомнения».

Эстер, — разъясняют Учителя, — сказала ему: «И поститесь за меня три дня — 13-го, 14-го и 15-го нисана».

— Но ведь третий из названных тобой дней — начало праздника Песах, — напомнил ей Мордехай. — Какой же пост может быть в праздник!

И ответила ему Эстер так:

— Если не будет Израиля, какой смысл — в Песахе?!

И Мордехай, признав ее правоту, отменил в тот год первый день Песаха, превратив его в день поста.

Эстер настояла, чтобы перед тем, как она войдет к Ахашверошу, люди постились в течение трех дней. Если существование всей еврейской общины — на волоске, если она сама теряет свою долю в Грядущем мире, то и праздник Свободы теряет всякий смысл.

В тот год, — сообщает Мидраш, — Песах не праздновали.

Мы, безусловно, понимаем, что поведение Эстер было продиктовано ее возвышенной и нерушимой любовью к Всевышнему и еврейскому народу. Несмотря на всю трагичность обстоятельств, в которых она оказалась, Эстер не теряет надежды и веры…

Мидраш рассказывает, что, обращаясь к Творцу, Эстер говорит: «Властелин вселенной, Ты дал мне (как и всем еврейским женщинам) три заповеди: нида (см. на сайте ответ «Уточнение о законах ниды…», хала (см. на сайте хала — в «Кратком словаре понятий», материалы, посвященные празднику Рош а-Шана, раздел «Библиотека») и зажигание свечей (перед наступлением субботы). И хотя я живу в доме порочного человека, я никогда не нарушила ни одной из них» (Мидраш Теилим Бубер, гл. 22, ст. 16).

Эстер, готовясь к систематическому насилию над своим телом (в период, когда она была «пассивной жертвой») окуналась в микву (специальный бассейн для духовного очищения). И ее душа оставалась чистой и нетронутой. Теперь же ее решение — во имя Всевышнего и Его народа — встретиться с Ахашверошем по собственной инициативе предполагает в какой-то степени — и «осквернение души»…

Впрочем, от наших Учителей мы узнаем, что долю своей в Будущем мире Эстер в результате не потеряла. Потому что действия ее были «проступком во имя Неба». А «грех во имя Неба» (в определенных, строго определенных случаях), — наставляет Талмуд (трактат Назир, лист 23), — несоизмеримо выше мицвы (заповеди), выполненной не из лучших намерений.

Данная концепция, несомненно, таит в себе определенную опасность, особенно — если размыты границы, отделяющие «неблаговидный поступок» от «проступка во имя Небес». Поэтому наши Учителя дают нам на этот счет точные «параметры».

Для того чтобы квалифицировать запретное действие как «проступок во имя Небес», — подчеркивают они, — должны быть соблюдены два условия:

1. Повод для осуществления действия — намерение спасти весь еврейский народ.

2. Результат действия не приносит осуществившему его человеку абсолютно никакой пользы.

А, кроме того, — добавляют некоторые Учителя, — данное конкретное действие должно быть «одобрено» пророком, раввином или бет дином (еврейский суд).

Все три условия Эстер выполнила. Она отважилась на нарушение закона Торы, чтобы спасти свой народ, никаких личных выгод от своего поступка не получила, а «разрешение» на проступок дал ей Мордехай (в период правления Ахашвероша Мордехай был предводителем еврейского народа — см. на сайте обзор недельной главы Ваякель, четвертый годовой цикл обсуждения).

Если бы Эстер приняла иное решение — предпочла нарушению заповеди смерть — она совершила бы ошибку. Всевышний не нуждается в жертвах такого рода. Эстер преподала нам важный урок: доброта и благочестие — важнее приношений, самое главное в служении Всевышнему — чистые помыслы. Чистые помыслы Эстер в соединении с ее любовью к Творцу, спасли еврейский народ от, казалось бы, неизбежного истребления.

Йом Кипур, — отмечают наши Учителя, — подобен Пуриму. Эта идея заложена в самом слове кипур (которое состоит из слова ки — «подобное» и пур — «жребий», основная составляющая названия праздника Пурим).

Такая параллель, на первый взгляд, может показаться неожиданной. Ведь Йом Кипур и Пурим — вроде бы, очень разные праздники. Однако в действительности оба праздника связаны с тешувой (раскаянием), представляя ее разные стороны.

Йом Кипур пронизан трепетом, страхом перед Всевышним. И страх в поведении людей — вполне эффективная «движущая сила». Но, вместе с тем, это — не самый высокий уровень служения Творцу. Ибо любовь к Творцу способна затмить страх перед Ним. А Пурим как раз и представляет радость любви к Всевышнему и концепцию раскаяния, порожденного любовью.

И этому научила нас Эстер, чья любовь была настолько всеобъемлющей и сильной, что она готова была пожертвовать всем ради этой Любви. Радостью истинной, высокой любви и осенен праздник Пурим.

Мордехай и Эстер преподали нам урок истинной доброты и любви.

В будущем, когда все праздники будут забыты, — сообщает Талмуд, — Пурим останется. Потому что этот праздник открывает самую суть еврейского мировоззрения, согласно которому главное в человеческом существовании — любовь к Творцу и к ближнему…