По имени, которое упоминается в первой фразе главы: “И Творец сказал Моше: Пинхас, сын Элазара, сын Аарона-коэна... ”.

Наша недельная глава поднимает очень непростую и неоднозначную тему — отношение к фанатизму.

Все мы живем в современном либеральном обществе, построенном на определенных принципах. Один из основных — это обязанность граждан следовать правилам и нормам, установленным в данной общественной формации.

Цивилизованные общественные структуры признают права человека — для всех его граждан, без исключения. Каждый член такого общества, имеет, к примеру, полное право на то, чтобы его дело рассматривалось в суде. Если общество принимает постановление, согласно которому проблемы морали и права рассматриваются группой неких «добровольцев», назвавшей себя, скажем, «Комитетом бдительности», мы расценим это лишь как свидетельство, что данная общественная формация находится на очень низком уровне социального развития. Ведь эта формация, принимая подобное постановление, по сути, отказывает людям в реализации их основных человеческих прав.

Еврейская традиция называет поколение пустыни — «поколением мудрых», потому что ни одно другое поколение евреев никогда не достигало такого высокого духовного уровня, который бы позволил ему встретиться со Всевышним. Ни одно поколение, ни до «пустынного», ни после, не удостаивалось чести иметь такого величайшего руководителя, как Моше. Только поколению Пустыни довелось жить, не заботясь о пропитании. Ибо Всевышний посылал ман с Небес (см. на сайте ответ «Что такое ман (манна)», в разделе «Спроси у раввина»). Только этому поколению довелось в полной мере ощутить Присутствие Творца (Шехину — см. на сайте ответ «Шехина — святой дух…») — под защитой сопровождавшего их Облака.

Поэтому поколение Пустыни, с еврейской точки зрения, — вершина, высшая точка развития человеческой цивилизации. Может ли это утверждение согласоваться с «самоуправством», о котором мы читаем в нашей сегодняшней недельной главе?

Для того, чтобы вынести хоть какое-то суждение по этому поводу, нам необходимо рассмотреть тринадцать атрибутов милосердия и попытаться постичь суть заповеди — «люби ближнего своего, как самого себя». Эта заповедь — фундамент, на котором строится вся концепция взаимной ответственности евреев друг за друга.

Эти два принципа связывает в своем труде «Томер Двора» рав Моше Кордоверо (великий каббалист, Эрец Исраэль, город Цфат, 16-й век).

В частности, он пишет, что пророк Миха открывает, что тринадцать атрибутов Милосердия — характерные черты Самого Всевышнего (Танах, книга пророка Михи, гл. 7, ст. 18).

В Торе читаем: «Всевышний — доброжелательный и милосердный, долготерпеливый и великий в благодеянии и истине. Сохраняющий милость для тысяч (родов), прощающий вину и преступление, и грех; но не оставляющий без наказания...» (Шемот гл. 34, ст. 6-7). Тринадцать атрибутов Милосердия описываются в книге Шемот как форма поведения. И это — раскрытие проявления черт «характера» Всевышнего.

В Танахе, в книге пророка Михи сказано, что проявление Милосердия Всевышнего — результат того, что мы, люди, называем «эмоциями».

Заповедь Торы — «...следовать путями Его» (Дварим, гл. 28, ст. 9), — пишет рав Моше Кордоверо, — означает обязанность постигать, насколько это доступно человеческому разуму, пути Всевышнего.

Пророк Миха перечислил эти черты Всевышнего, а рав Кордоверо в своей книге — изучает их, определяя, как они могут воплотиться в нас, людях.

Рав Моше Кордоверо пишет, что конечная цель заповеди «...следовать путями Всевышнего» — достижение такого уровня, когда человек развивает в себе черты, позволяющие ему вести себя «подобно» Творцу.

Только после того, как человек разовьет в себе черты Всевышнего и сумеет применить их в нашем мире — во взаимоотношениях с окружающими, можно говорить и о концепции, согласно которой человек был создан по образу и подобию Всевышнего. Если человек не выработал в себе эти качества, данная концепция остается для него просто метафорой и теряет практический смысл…

В книге пророка Михи, проявление атрибута Милосердия в нашем мире — выражение «родственных уз», которыми Всевышний связан с еврейским народом. Народ Израиля, как сказано у пророка — «…остаток наследия Моего».

Ощущая родство с сынами Израиля, — пишет рав Моше Кордоверо в своем труде Томер Двора, — Всевышний, когда Его народ совершает проступки, достойные наказания, как бы говорит Себе: «Как накажу Я Израиль? Если накажу его, это принесет страдание Мне Самому. Получается, что в действительности, Я наказываю Сам Себя!». На этом ощущении «неотделимости» народа от Творца и зиждется Милосердие Всевышнего, которое он проявляет по отношению к еврейскому народу.

Но каким образом Всевышний связан с народом Израиля?

Коллективная душа еврейского народа, — объясняется в книге «Томер Двора», — крошечная частичка которой есть в каждом еврее — часть Самого Всевышнего. Творец и сыны Израиля, как муж и жена — единое целое.

Тора в книге Берешит, описывая акт сотворения женщины, рассказывает, что Хава (Ева) была создана из части тела Адама. Так же, как женщина, Израиль был создан отделением некой части от Всевышнего.

Эта идея стала для царя Шломо (Соломона) темой его шедевра Шир а-Ширим («Песнь Песней»). В этом произведении описывается история необыкновенной, сильной и вечной любви, развитие романтических отношений между царем и его невестой. После свадьбы между ними возникает некое непонимание, и влюбленные отдаляются друг от друга. Но их любовь по-прежнему крепка. Книгу пронизывает мотив неизбывной тоски, стремления вернуть прежние отношения. Сюжетная канва поэмы — лишь вдохновенная метафора, выражающая истинный смысл отношений между Всевышним и народом Израиля.

В Торе читаем: «И сотворил Всевышний человека по образу Своему, по образу Всесильного сотворил его, мужчину и женщину — сотворил Он их» (Берешит, гл. 1, ст. 27).

В этом отрывке мужчина и женщина — «один человек» («…сотворил его, мужчину и женщину»). Только пара — мужчина и женщина, — объясняют наши Учителя, — способны «воплотить» образ Всевышнего. Муж и жена, объединенные еврейским браком, представляют «две половинки» единого духовного целого (см. на сайте, к примеру, обзор недельной главы Вайеце, третий годовой цикл).

Эта концепция помогает понять суть отношений Творца с народом Израиля.

Книга Томер Двора подчеркивает, что образ Израиля — «остаток наследия Всевышнего» — представленный пророком Михой, открывает перед нами возможность осознать, какими должны быть отношения между евреями. Ведь если коллективная еврейская душа — «остаток наследия Всевышнего», а в каждом из нас — частичка коллективной еврейской души, значит, в каждом из нас — часть души другого еврея.

Поэтому, если кто-то из нас совершает проступок, которые ведет к духовному разрушению, это разрушительное воздействие сказывается на всем еврейском народе — разрушению подвергается и та часть души «нарушителя» законов Творца, которая находится в душе другого еврея, являясь составной его жизненной силы.

Таким образом, каждый наш дурной поступок неизменно влияет не только на того, кто этот поступок совершил, но и на всех евреев, уменьшая общую духовную жизненную силу.

К счастью, в сфере духовности позитивное всегда сильнее негативного.

Принцип «взаимозависимости» евреев друг от друга действует и в противоположной ситуации. Когда кто-то из нас совершает достойный поступок, усиливающий его духовную жизненную силу, соответственно, духовная жизненная сила добавляется и в те частички его души, которые находятся в душах других евреев (см. на сайте ответ «Евреи ответственны друг за друга»).

Теперь нам понятно, каким образом отдельный индивидуум способен реально повлиять на духовное состояние нашего, земного мира. «И один в поле — воин», — наставляет еврейская традиция. И это для нас — не метафора, не пустые слова. Они наполнены глубоким содержанием.

Поэтому так важно следить за собой, чтобы делать как можно меньше ошибок и вершить достойные дела…

Эта концепция, — пишет рав Моше Хаим Луцато (Рамхаль; один из крупнейших Учителей Торы, великий каббалист; Италия – Эрец Исраэль, 18-й век), — ярко выражена в Талмуде (трактат Кетубот, лист 8).

Здесь Талмуд рассказывает такую историю. Раби Хия бар Аба (великий Учитель Талмуда, родился в Вавилоне, затем жил в Эрец Исраэль) был учителем детей Реш Лакиша (раби Шимон бен Лакиш; величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3-й век). Неожиданно трагически погибает ребенок раби Хии. Реш Лакиш приходит к нему, чтобы высказать свои соболезнования. И в утешение цитирует фразу из Торы: «И увидел Всевышний и вознегодовал оттого, что разгневали Его сыновья Его и дочери Его» (Дварим, гл. 32, ст. 19). Поколение, которое гневит Всевышнего, — комментирует этот отрывок Реш Лакиш, — направляет Его гнев против сыновей и дочерей этого поколения. Вот и умирают невинные дети…

Разве это слова утешения? — вопрошает Талмуд. — Они, скорее, пробудят противоположные чувства и усилят горечь страдания.

И дает разъяснение: Реш Лакиш подразумевал, что раби Хия бар Аба — праведник (на иврите — цадик) в глазах Всевышнего. Поэтому Творец и выбрал его, чтобы держать ответ за ошибки своего поколения.

Чтобы выразить свой гнев, направленный на целое поколение, — уточняет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), — Всевышний избирает особенно ценных представителей рода человеческого, безукоризненных, наделенных душевной чистотой.

Поскольку душа каждого из нас содержит частички душ других евреев, — добавляет Рамхаль (рав Моше Хаим Луцато), — очищение отдельной души страданием очищает души всего поколения. Всевышний, чтобы излить свой гнев, выбирает самых праведных людей не потому, что именно праведник больше других заслуживает страдания, но потому что его душа больше других заслуживает очищения. У цадика есть одно важное преимущество: если своими страданиями он сумеет искупить вину своего поколения, то все люди этого поколения начинают зависеть от него. Эта зависимость — непреодолима и существует вечно. Поэтому она проявляется и в мире грядущем. Причиняя страдание праведнику, Всевышний следит, чтобы выполнялись два условия:

1. Чтобы поколение сумело исправить и искупить свои грехи

2. Чтобы в грядущем мире за свои заслуги праведник получил высокое положение.

Используя эту концепцию, рав Моше Кордоверо разъясняет суть заповеди — «люби ближнего своего, как самого себя».

Всевышний никогда не давал нам законов, которые противоречили бы человеческой природе или здравому смыслу, как мы это понимаем. Заповеди Торы подразделяются на хуким (законы, которые нам не дано постичь) и мишпатим (законы, которые мы в состоянии понять и осмыслить). И даже хуким Торы никогда не противоречат здравому смыслу. Просто, мы не обладаем достаточной информацией для того, чтобы постичь их, а потому должны принимать их на веру.

Творец дал нам разум, чтобы мы могли действовать, сообразуясь с его доводами. Так почему же Он повелел нам любить ближних, как самих себя? Ведь это, казалось бы, противоречит не только природе человека, но и здравому смыслу.

Однако, если мы воспринимаем действительность — правильно, эта заповедь не только обретет для нас вполне «здравый» смысл, но окажется в разряде мишпатим. Любовь к ближнему — это, по сути, любовь к самому себе. Потому что ближний — часть каждого из нас. В буквальном смысле этого слова. Ибо в каждом из нас — частичка души другого еврея. Поэтому, если моему ближнему — хорошо, хорошо будет и мне. Если он — страдает, я тоже буду страдать. Его честь — это и моя честь, его слава — это и моя слава.

Более того, если мы принимает эту концепцию, как данность, становится очевидным, что в поиске форм взаимодействия с другими евреями теория социального договора — плохое подспорье. Взаимоотношения между евреями можно анализировать лишь на уровне отношений между членами одной семьи. Строгие объективные правила тут не действуют...

На первый взгляд, может показаться, что большая группа людей, не объединенных условиями «социального договора» рискует превратиться в сообщество ничем не регламентированного хаоса. Вооружившись подобной гипотезой, человек сделает из истории Пинхаса совершенно неправильные выводы. Как жить в обществе, в котором каждый постоянно испытывает страх, боясь стать жертвой «чрезмерно» верующего ревнителя?

Но это — в корне неверный подход к проблемам, о которых идет речь в нашей недельной главе.

Все мы прекрасно понимаем, что мы, как представители общества, платим за гражданские свободы определенную цену. Мы знаем, например, что в случае, если бы все мы пользовались только общественным транспортом, аварий на дорогах было бы гораздо меньше. Если бы государство на законодательном уровне запретило на каждом углу продавать гражданам пищу, которую можно есть на ходу, перед нами не стояла бы с такой остротой проблема ожирения, а в результате люди меньше страдали бы от заболеваний сердечно сосудистой системы и т.п. Мы знаем: если бы по телевидению запретили демонстрацию фильмов ужасов и других — со сценами насилия, уровень преступности снизился бы. Мы осознаем, что, введя жесткий контроль на ношение огнестрельного оружия, мы сумели бы сохранить многие жизни…

Почему же мы все-таки впускаем в свою жизнь эти негативные явления?

Нет, не по глупости — у нас есть на это веская причина. Мы не хотим жить в обществе, где будет контролироваться каждый наш шаг. Ведь это уже — тирания. Мы можем ограничить свободу действий членов общества только в том случае, если существует очевидная реальная угроза окружающим. Мы в состоянии обеспечить собственную свободу, только если принимаем, что и другие вправе пользоваться теми же свободами.

Мы приняли и закрепили в законах определенные универсальные права человека — чтобы обеспечить каждому члену общества личное пространство, внутри которого он имеет полную свободу действий. Любое нарушение границ этого пространства — вторжение в область личной свободы человека. Поэтому оно угрожает самому существованию социальной структуры — сложной и хрупкой, с таким трудом созданной.

Евреям понятна такая структура, но она не отвечает потребностям еврейской социальной динамики. Подобное общественное устройство годится лишь для общества, которое состоит из отдельных индивидуумов. Но мы связаны друг с другом нашей общей душой. В каждом из нас — частички душ других евреев.

И чем бы мы ни занимались, своими действиями мы проявляем качества не только собственной души, но и свойства душ других евреев. Вместо того чтобы, согласно формуле, принятой в других обществах — «заниматься своими делами», нам следует выполнять данную нам Творцом заповедь — «Не враждуй на брата твоего в сердце твоем; увещевай ближнего твоего, и не понесешь за него греха» (Ваикра, гл. 19, ст. 17). Для еврейского народа формула — «занимайся своим делом» имеет совершенно иной смысл: это означает — расплачиваться за ошибки других.

И все же Тора дает нам рамки, чтобы защитить свое личное пространство от вторжения посторонних — чтобы никто не мог терроризировать другого своей опекой. О мере ответственности каждого за поведение других людей в Торе сказано: «Сокрытое — это Всевышнему нашему, а открытое — нам и сынам нашим навечно, чтобы исполнять все слова закона этого» (Дварим, гл. 29, ст. 28).

По закону Торы, скрытые ошибки должны оставаться сокрытыми. Нам категорически запрещается выставлять на показ ошибки других людей, которые они тщательно скрывают (см. на сайте, к примеру, обзор недельной главы Балак, пятый годовой цикл обсуждения). В определенных случаях это, по терминологии еврейской традиции — лашон а-ра (в буквальном переводе — «плохие слова»; подробнее о смысле этого запрета — см. на сайте ответ «Можно ли говорить плохо о других, обращаясь к раввину?»,  в разделе «Спроси у раввина»). Даже в случае, если мне точно известно, что другой еврей совершил что-то недостойное, мне запрещено об этом говорить кому бы то ни было. Сам я, однако, обязан предостеречь его, попытаться убедить изменить свое поведение — конечно, насколько это возможно.

В Талмуде написано, что Всевышнему «особенно не нравятся» три типа людей:

— те, кто говорит — одно, но в сердце ощущает другое;

— те, кто мог свидетельствовать в защиту своих друзей, но предпочитает заниматься своими делами;

— те, кто заметил, что другие вступают в запрещенные интимные связи, и докладывают об этом, зная, что других свидетелей происшедшего, кроме них, нет.

Талмуд (трактат Песахим, лист 113), иллюстрирует данное утверждение такой историей.

— Тувия грешит, а наказание должен получать Цигуд?!

— Сказано в Торе, — ответил ему рав Папа, — «Не свидетельствует один против кого-то, обвиняя его в каком-либо проступке и во всяком грехе, которым он согрешит: по словам двух свидетелей или — по словам трех свидетелей заводится дело» (Дварим, гл. 19, ст. 15), а ты пришел — один. И только оклеветал Тувию…

Еврей заслуживает общественного осуждения, если он совершил нарушение публично. До тех пор, пока он скрывает свои дурные поступки, это не наше дело. Это — дело Всевышнего. Творец, если сочтет нужным, накажет его за ошибки. Так же, как я доверяю Всевышнему мою собственную жизнь, я также доверяю Ему те частички моей души, которые находятся в душах других евреев.

Еврей, живущий по законам Торы, прекрасно понимает, что на людях совершить проступки — невозможно. Он должен осознавать, что ему не удастся понизить моральный уровень общества плохим поступком, — евреи, по указанию Всевышнего, остановят его.

Так называемому «светскому» обществу ничего не остается, как закрыть глаза на действия человека, которого защищают созданные этим самым обществом законы прав человека. В таком обществе нет запрета на лашон а-ра, да, и не может быть по определению. Ибо оно основано на принципе «свободы самовыражения». Поэтому в «светском» обществе изначально не может быть истинной личной жизни. А поскольку границы между личными и общественными действиями — размыты, общество, вынужденное защищать гражданские свободы (в том числе и свободу самовыражения), вынуждено квалифицировать поведение человека на публике, как «свободное проявление личности».

Тора намечает иной путь. Если бы Зимри не афишировал свои отношения с Козби (подробнее — см. на сайте обзор недельной главы Пинхас, первый годовой цикл обсуждения), если бы все происходило у него в спальне, он так и остался бы уважаемым лидером израильского колена. Даже если бы Пинхас оказался случайным свидетелем падения Зимри, ему, Пинхасу, по законам Торы пришлось бы хранить молчание. Более того, на публике он был обязан, как будто ничего не произошло, выказывать Зимри должное уважение.

Впрочем, даже если бы сотня людей оказались свидетелями падения Зимри, но каждый из них наблюдал бы интимную сцену из собственного окна, по закону лашон а-ра, проступок лидера колена, не мог стать достоянием общественности. И ни один из этих свидетелей не был вправе дать показания в суде. Потому что каждый был — «единственным свидетелем». И по законам лашон а-ра не мог поделиться увиденным с кем-то из окружающих. Для того, чтобы пойти с показаниями в суд, надо было, чтобы в одном окне стояли и наблюдали за происходящим, как минимум — двое. Только тогда проступок Зимри имел бы для него серьезные последствия.

Всем нам знакома такая ситуация: когда признанный в обществе «образец для подражания» совершает публичные нарушения, это немедленно отражается на морали всего общества и особенно — молодежи. Если факт, что любимый публикой кумир принимает наркотики, становится общеизвестным, многим молодым людям может показаться, что нет ничего дурного в том, чтобы делать то же самое. Если человеком, который поступает дурно, продолжают восхищаться, почему бы и мне не попробовать?.. Кто знает, сколько юных судеб будет сломано в результате такого, казалось бы, непреднамеренного, косвенного влияния?

Когда известные в обществе люди афишируют легкомыслие в супружеских отношениях, это, как мы знаем, неизбежно расшатывает семейные устои в обществе. Кто знает, какими бы стали современные «стандарты» супружеской верности, если бы заработавшие славу, скажем, на профессиональном поприще индивидуумы, жизнь которых протекает «на виду у публики», демонстрировали бы искреннюю преданность мужьям и женам?

В так называемом «светском» обществе вынуждены мириться со злом — дабы не допустить тиранию, не дать возможность членам общества третировать друг друга. Ведь это — еще большее зло. Других альтернатив у «светского» общества нет.

В мире Торы каждый человек может рассчитывать на то, что никто не посмеет вторгаться в его частную жизнь. Та же система, которая позволила Пинхасу убить Зимри, гарантирует тому же Зимри право на защиту его частной жизни от посторонних взглядов.

Любая попытка вмешаться и сделать чью-то личную жизнь достоянием общества, заслуживает осуждение общества. И гнев этого общества обрушится не на Зимри, но — на такого «радетеля порядка». Его действия будут рассматриваться как большее зло, нежели чья-то «частная», но — не совсем праведная жизнь.

Мы, евреи — не в той ситуации, чтобы принять меньшее зло, дабы не допустить — большего. И Пинхас, человек высокого духовного уровня, не мог мириться со злом. Убив Зимри, своим поступком он защитил будущие поколения.

Впрочем, дело не только в этом — см. на сайте обзоры недельной главы Пинхас, первый, второй, третий и четвертый годовые циклы…