По имени в первой фразе главы: “И отделился Корах, сын Ицѓара, сына Кеѓата, сына Леви…”.

В нашей недельной главе описываются, как будто бы, не типичные для еврейской истории события (см. на сайте обзоры недельной главы Корах, первый, второй, третий и четвертый годовые циклы обсуждения). И вот оказывается, что проблема, поднятая в ней, чрезвычайно актуальна в наши дни. Эта глава помогает нам понять основной источник «разногласий» в еврейском мире.

История повторяется. Мы видим, что сегодня часть евреев старается соблюдать законы Торы в том виде, в котором они были даны нам на горе Синай, другие, ошибочно причисляющие себя к группе «религиозных евреев» (о так называемых — «светских» евреях мы здесь не говорим) — пытаются «облегчить» эти законы, приспособить их к своим интересам и устремлениям. Разве это не напоминает ситуацию с Корахом (см. на сайте обзор недельной главы Корах, второй годовой цикл)?

Говоря об этой проблеме, очень важно определить истинную суть разногласий. Ибо многие не понимают, почему евреи, придерживающиеся традиционного еврейского образа жизни, не принимают искажающее Тору мировоззрение и не идут на компромиссы. Нередко люди, рассматривая проблему поверхностно, сводят ее к вопросу о «распределении денег и власти». И не задумываются над тем, что основные принципы еврейского мировоззрения всегда были и остаются на вечные времена — абсолютными и непоколебимыми. К чему приводит такая оценка данных проблем?

Значительное число американских евреев принадлежат к «консервативному» и «реформистскому» течениям. Их представители и лидеры добавляют к названиям своих движений слово «иудаизм» (см. на сайте ответы «Объективная оценка направлений в еврействе», «Реформированный иудаизм — новая религия?» и «Синагоги нет, но есть — реформистская»). И начинается сражение за «равенство». Элементарные принципы демократии требуют, чтобы в центральном национальном религиозном органе управления были представители каждого течения, число которых должно соответствовать количеству евреев, его поддерживающих. Однако, скажем, в Израиле, только один процент от всего религиозного населения страны относит себя к консервативному или реформистскому «иудаизму». И лидеры, традиционных еврейских религиозных течений отказываются предоставить этому одному проценту «реформистов» и «консерваторов» в праве на «равенство». Что это? Посягательство на основные принципы демократии?

Отметим, что в этой проблеме действительно есть несколько аспектов. Один из них — финансового характера. Должны ли политические структуры государства Израиль, где религия не отделена от государства, предоставить равный статус всем течениям «еврейской религиозной мысли»? Это означало бы, что консервативные и реформистские религиозные институты стали бы получать свою «законную» часть от «религиозного бюджета».

Но существует и более глубокая проблема. Многим может казаться, что отвергать другие течения в иудаизме — недальновидно и неразумно. И действительно, здравый смысл как будто бы подсказывает: чем больше людей эти движения смогут присоединить к еврейскому народу, тем лучше будет для нашего государства и еврейского народа в целом. Чем больше людей в мире будут идентифицировать себя с еврейской религией и еврейским государством, тем мы, еврейский народ, будем сильнее. Для израильского государства это особенно важно, потому что оно всегда зависело от международной доброй воли и помощи. Так почему же большинство религиозных евреев, воспринимающие еврейскую традицию как данность на все времена, сознательно лишают себя и нас всех такого потенциала?

О чем же все-таки — речь? Почему религиозные евреи, следующие законам Торы, с неизменным упорством отстаивают свои позиции и продолжают отвергать «реформистов» и «консерваторов»? Несмотря на то, что конфронтация усугубляет и без того сложную ситуацию в Израиле.

Попытаемся разобраться, в чем суть позиции религиозных евреев, придерживающихся традиционного еврейского мировоззрения.

Попутно заметим, что в нашей недельной главе Корах и его сторонники выступали в роли наших «реформистов» и «консерваторов» — примерно в той же политической ситуации, которая сложилась сегодня в Израиле.

Итак, прежде всего, рассмотрим, какие моменты Тора подчеркивает в истории с Корахом.

1. Тора отмечает безупречное знатное происхождение Кораха и его сторонников. Родословная Кораха описывается подробнейшим образом, и мы узнаем, что он — двоюродный брат Моше Рабейну. Вот что написано в Торе о мятежниках: «…и предстали пред Моше, и с ними 250 мужей из сынов Израиля, главы общины, призываемые на собрания, люди именитые» (Бамидбар, гл. 16, ст. 2). Об этом свидетельствует и Талмуд (трактат Санѓедрин, лист 110), рассказывая, что все сторонники Кораха были учеными мужами и входили в число претендентов на места в Санѓедрине (Верховный Суд). Они несли ответственность за правильность еврейского календаря и были известны не только в еврейском народе, но и за его пределами.

Иными словами, и Тора и Талмуд подчеркивают, что все они были люди представительные, и их право на равенство с другими евреями ни у кого не вызывало сомнений.

2. Тора представляет их протест таким образом: их устремления были не только идеалистическими, но имели прямую связь с их высокой самооценкой и еврейской самоидентификацией. Об этом читаем: «…И собрались против Моше и Аарона, и сказали им: полно вам! Ведь вся община, все святы, и среди них Всевышний! Отчего же возноситесь вы над собранием Всевышнего?» (Бамидбар, гл. 16, ст. 3). Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век), комментируя этот отрывок, дает такой уточненный его перевод: «…все мы стояли у Горы Синай и Всевышний сказал всем нам — Я ваш Всевышний».

Консервативное и реформистское течения основывают свой протест на том же, на чем его основывал Корах и его последователи: мы хотим служить Всевышнему так, как мы понимаем, и при этом — быть признанными еврейским народом.

Впрочем, Моше не объяснил, почему именно таким должен быть закон еврейской традиции. Так что же в ней такого особенного, что делает другие формы служения невозможными?..

Здесь уместно будет рассказать историю рава Дова-Бера, ученика Бааль Шем Това (основателя хасидизма), который стал его приемником. Эта история поможет понять саму идею того, о чем мы сегодня говорим.

Был у рава Дова Бера друг детства, с которым он учился еще в хедере. Они не виделись много лет. За эти года оба основательно изучали еврейскую традицию и стали большими знатоками Торы. Друг Дова Бера все свое время посвящал изучению Торы. А на жизнь зарабатывал тем, что раз в год ездил на международную ярмарку в город Данциг, где заключал торговые сделки.

Во время одной из таких поездок, этот человек решил встретиться с равом Довом-Бером. Он слышал, что его друг стал теперь знаменитым ученым Торы. Заехал он в город, где жил рав Дов-Бер, и вошел в Бейт Мидраш (Дом Учения), где вот-вот должна была начаться минха (послеполуденная молитва). Увидев своего друга, он решил не беспокоить его перед молитвой и подойти, когда минха закончится.

К его большому удивлению, рав Дов-Бер молился более часа, а его ученики, прочитав молитву быстрее, спокойно ждали, когда рав закончит свою молитву.

Когда же рав Дов-Бер оторвал, наконец, глаза от сидура (молитвенник), его друг приблизился к нему.

Рав Дов-Бер, вместо ответа, спросил своего друга, что привело его в этот город. И друг ответил, что он, собственно, по торговым делам едет в Данциг, надеясь, что это путешествие принесет ему средства существования на весь год.

— Но это заняло бы у тебя гораздо меньше времени, если бы ты проделал это путешествие мысленно, — неожиданно сказал ему рав Дов-Бер. — Почему бы тебе ни представить твое путешествие в деталях: и то, как ты продаешь товар и как едешь назад с полученной прибылью… Это освободило бы тебе массу времени для занятий Торой…

«Наверное, рав Дов-Бер потерял рассудок», — подумал его друг. А слух произнес:

— Как я могу совершить путешествие мысленно? Ведь я должен отвезти в Данциг реальный товар, а домой привезти реальные деньги».

— Вот видишь, — отозвался рав Дов-Бер — Теперь ты можешь понять, почему моя молитва заняла так много времени. Я, как и ты, не могу представить путешествие мысленно. Мне нужно принести с собой «товар», а это требует гораздо больше времени!..

Чтобы понять ответ Моше Кораху, необходимо увидеть разницу между воображаемым и реальным путешествием — с повозкой, на которой лежит реальный товар.

В недельной главе Корах, воскурение упоминается дважды: один раз оно принесло смерть, а второй раз восстановило жизнь. И это неслучайно. Когда сторонники Кораха, «...взяли каждый свой совок и положили в них огонь и благовония...» (Бамидбар, гл. 16, ст. 18), и встали каждый перед своим жилищем и погибли, люди отшатнулись в ужасе, они увидели в воскурении безжалостного убийцу. Как сказано: «И люди, которые были вокруг них, разбежались от их криков...» (Бамидбар, гл. 16, ст. 34). Но потом, когда начался мор в народе, Аарон (брат Моше, коэн гадоль) принес воскурение к мизбеаху (в условном переводе — «жертвенник»), тем самым, положив конец, нескончаемой, казалось бы, череде смертей (Бамидбар, гл. 17, ст. 7-11).

Так Всевышний дал народу понять, что воскурение кеторет (благовония, специальный набор трав) может приносить жизнь, только если его совершает коэн гадоль (человек, назначенный Им для этой роли), но в «чужих руках» оно приносит смерть.

И объяснение это тем, что жизнь человека берет начало от дыхания Всевышнего: «И создал Всевышний человека из праха земного, и вдунул в ноздри его дыхание жизни, и стал человек существом живым» (Берешит, гл. 2, ст. 7). Иными словами, возникновение жизни ассоциируется с чувством обоняния, рецепторы которого находятся в ноздрях человека.

Воскурение, которое совершает в Йом Кипур коэн гадоль, пронизывает нашу реальность и поднимается на уровень высших духовных миров. Тот, кто в этот момент возвращается живым из своего «путешествия» со своим «товаром», на весь следующий год записывается в Книгу Жизни. В этом, собственно, и заключается миссия главного коэна, когда он в Йом Кипур входит в Кодеш Кодашим — он должен сделать так, чтобы народ Израиля был записан в Книгу Жизни.

В период, описанный в недельной главе Корах, эта миссия была возложена на Аарона. Осуществленное им воскурение в Кодеш Кодашим, где смешивается дыхание Всевышнего с дыханием человека, должно было защитить народ Израиля от губительной силы малаха (некая субстанция, осуществляющая связь Неба с землей) Смерти. Но, поскольку именно здесь возникает и возобновляется человеческая жизнь, те же воскурения могут и лишить жизни.

Если бы воскурение кеторет было бы чем-то вроде наглядного пособия, которое помогало бы людям воссоздать в воображении людей процедуру возникновения жизни, его, вероятно, мог бы реализовать любой из «простых смертных». Иными словами, в таком случае Всевышний не стал бы отвергать чье-то проявление преданности и любви. Если бы речь шла лишь о неком «символе», способствующем возникновения чувства благоговения перед Творцом, не было бы никаких «противопоказаний». Каждому, кто проводил бы эту «показательную процедуру», это делало бы честь. Поэтому Моше и подчеркнул, что различные формы поклонения возможны лишь в других религиях. А наше мировоззрение предполагает единый закон.

Моше пытался объяснить Кораху и его сторонникам, что воскурение кеторет — не символ, но — реальность. Это — не какое-то абстрактное понятие, принадлежащее миру идей и чувств. Оно имеет реальную и осуществимую цель — привести «купца домой живым». Воскурение помещает человека в особую реальность, приближая его к жизненным истокам. Но вернуть людям жизнь может только тот, кто назначен для выполнения этой миссии Всевышним. Любой другой человек, попытавшись осуществить воскурение — умрет.

Моше, по сути, противостоял неверному пониманию смысла процедур, в процессе осуществления которых реализуется служение Творцу. На неверных позициях, кстати сказать, оказались в этом вопросе и реформисты и консерваторы. Они рассматривают эти действия как символические акты, не имеющие ничего общего с реальностью. Возьмем для примера их понимание процедур заключения брака, развода и принятия гиюра.

С их точки зрения, эти события в жизни человека настолько психологически значительны, что они должны проводиться не в рамках мирской жизни, но в рамках религиозной церемонии.

И в самом деле, брак — одно из таких экстраординарных событий. Проведение церемонии в государственном учреждении, когда чиновник безучастным голосом произносит несколько стандартных фраз, скорее всего, оставит у молодоженов ощущение разочарования. Свадьба должна быть торжественной и выражать идею посвящения молодых людей друг другу. И только Всевышний может засвидетельствовать это посвящение во всей его глубине.

Развод — еще один пример такого рода церемонии. Разрыв в семье — тяжелая травма для людей, которые приняли такое решение. И религиозный развод — это торжественный и серьезный ритуал разрыва связи, которая когда-то была освящена Творцом. Гражданский развод может уладить имущественные вопросы и претензии бывших партнеров по браку, касающиеся детей. Но эмоционально он ни в коей мере не отражает идею разрыва существовавших когда-то прочных связей между супругами.

Гиюр — это разрыв человека с его прошлым, переход к новой жизни, вступление и иную среду. В нашем случае эта среда представлена еврейской общиной. Такое событие для своего выражения, несомненно, требует религиозной церемонии, исполненной глубокого символизма.

В таком случае, почему эти церемонии должны проводиться только раввинами из традиционных еврейских общин, раввинами, чей статус дозволяет осуществлять данные церемонии?..

С точки зрения Торы, процедуры заключения брака, развода, прохождения гиюра и т.п. не имеют ничего общего ни с посвящением друг другу, ни с эмоциями. Все они предназначены для того, чтобы «привезти назад товар после путешествия». При переходе в иудаизм, гер в каком-то смысле эквивалентен только что рожденному ребенку и получает новую, дополнительную еврейскую душу (см. на сайте, к примеру, ответ «Дополнительная душа у еврея — намек в Танахе»). С точки зрения духовности, он какбы начинает жизнь заново — как сын Авраама и Сары. Он не только осуществил воображаемое посвящение, но и изменил свой «товар».

Поскольку принятие гиюра — не символический акт, но — действие, имеющее место в реальном мире, такое же, как любое другое реальное событие, оно ограничено законами природы и законами причинно-следственных связей. Сам факт, что мы не в состоянии понять духовный аспект реальности, вовсе не означает, что этого аспекта нет. Когда человек пытается приспособиться к реальности, он не может ее выбирать. Реальность — всегда нечто данное и объективное. Поскольку принятие гиюра — событие реального мира, а жизненного опыта, позволяющего нам легко адаптироваться в новой реальности, у нас нет, нам остается лишь следовать определенному набору указаний.

Тора, с точки зрения традиционного еврейства напоминает инструкцию по управлению некоей непостижимой и загадочной машиной.

Это обусловливает наше отношение к браку и разводу. Еврейская традиции наставляет: супружеская пара — это как бы «один человек», мужская и женская «половины» которого дополняют друг друга. Недаром имя Адам относится и к мужчине и к женщине, составляющим пару. Как сказано: «Мужчину и женщину, сотворил их и благословил их, и нарек им имя Адам (человек) в день сотворения их» (Берешит, гл. 5, ст. 2).

Еврейский развод — это духовный эквивалент отделения Адама от Хавы, описанный в книге Берешит. Еврейская традиция, которая тысячи лет передается из поколения в поколение, свидетельствует, что законы Торы даны на все времена и действительны для всех поколений сынов Израиля. Мы можем открывать в Торе новые и новые глубины, но новые законы в нашей реальности не появятся.

Мы можем убедиться в этом на простом жизненном примере. после открытия, сделанного Исааком Ньютоном, физики изменили свое понимание реальности. Идеи Ньютона и сегодня актуальны, их изучают в современных школах, до сих пор в решении физических задач используется и сам метод Ньютона. И мы знаем: когда Ньютон вывел свои законы, реальность не изменилась. Просто человечество вышло на новый уровень познания мира.

Религиозные евреи, воспринимая Тору, как описание реальности, естественно, стараются придерживаться всех записанных в ней правил. И за последние три тысячи с лишним лет (с тех пор, как еврейский народ на горе Синай получил Тору) реальность ничуть не изменилась. Мы — все те же люди, населяющие все тот же мир. Описанная в Торе реальность по определению не может вдруг «устареть» или «утратить актуальность».

Реальность не изменилась. Но колоссальные перемены произошли со времен наших праотцев в человеческом сознании. Отсюда — изменились и человеческие ценности.

И, конечно же, как считают эти люди, ревизии подлежат и учрежденные Торой «символы», особенно — «символы власти». Может ли ученый Торы и Талмуда, посвятивший всю свою жизнь постижению древних еврейских источников, быть «арбитром» в наши дни — во времена политических свобод и демократии, когда человек создал космические корабли и побывал на луне?! — восклицают они. А уж тем более — в вопросах жизни и смерти.

Для того, чтобы принять законы и ценности Торы в том виде, как нам дал их Всевышний, без ревизии и изменений, человек должен осознать, что Тора действительно отражает нашу реальность. Объективно и со всеми нюансами.

Реальность иногда кажется нам абсурдной, и, тем не менее, мы принимаем ее. Тем, кто живет в Израиле и постоянно слышит о проблемах водоснабжения, трудно представить себе, что где-то в далекой долине Миссисипи люди терпят бедствия от огромного количества выпадающих осадков. Но, что с того? Реальность изменить невозможно. Мы вынуждены принимать ее, какой абсурдной она нам ни казалась бы. На самом деле, если мы попытаемся постичь причины, объясняющие, почему одно устроено так, а другое — иначе, реальность уже не будет казаться нам абсурдной.

На то, чтобы найти в заповедях Торы логику и обоснование, иногда требуется целая жизнь. И многие Учителя Талмуда посвятили этому свои жизни. Но кто распорядится так своей жизнью, если, тем более — никто к этому не обязывает? — Только тот, для кого Тора — единственная реальность.

Если бы мы (люди, стремящиеся выполнять законы Всевышнего), признали «равное право» на существование «реформистских» и «консервативных» течений и заявили бы, что браки, заключенные их «функционерами», принятые ими гиюры — действительны, это означало бы, что мы оторвались от реальности. То, что мы не идем на компромиссы, к сожалению, не добавляет нам популярности. Но нас утешает мысль, что именно мы берем на себя обязанность привезти «товар» домой. Кто-то, в конце концов, должен заниматься этим…

Автор текста раввин Носон Вайс