По имени в первой фразе главы: “И отделился Корах, сын Ицѓара, сына Кеѓата, сына Леви…”.

Народ Израиля не сомневался в том, что Моше — пророк и поставлен во главе самим Всевышним. И не потому, что Моше были подвластны надъестественные явления, что он и продемонстрировал, выведя евреев из Египта. Но, прежде всего, потому, что люди были свидетелями его контакта с Творцом на горе Синай. Все видели, как он приближался к Облаку Славы, все слышали голос Всевышнего, когда Творец обращался к Моше.

Откуда мы знаем, что встреча на горе Синай доказывает истинность пророческой миссии Моше? Из Торы, где говорится: “И сказал Господь Моше: вот, Я приду к тебе в густом облаке, дабы слышал народ, как Я буду говорить с тобой, и будет доверяться и тебе всегда” (Шемот, гл. 19, ст. 9). Из этого отрывка мы можем сделать вывод, что до этого события народ не верил Моше настолько, чтобы эта вера была “навсегда”. Вера народа была не настолько прочной, чтобы не подвергалась она сомнениям и переоценкам (Рамбам. Мишнэ Тора, раздел Иесодей а-Тора, гл. 8, ст. 1).

О случае такой переоценки роли Моше, его миссии в исполнении воли Всевышнего и идет речь в нашей недельной главе.

Так что же произошло с Корахом и его последователями? Разве они не присутствовали при получении Торы на горе Синай?

Конечно, присутствовали.

Тогда откуда же появились у них сомнения в том, что именно Всевышний велел Моше назначить своего брата Аарона первосвященником?

Корах и его последователи вполне допускали, что Всевышний дал свое согласие на назначение Аарона первосвященником. Но считали при этом, что сама идея “выдвижения брата” принадлежала Моше. Более того, у Кораха и в мыслях не было, что Аарон не достоин столь высокой должности. Однако он полагал, что и другие люди не менее успешно могли бы с ней справиться.

По-человечески рассуждения Кораха абсолютно понятны. У Моше — особые отношения с Творцом. Поэтому, когда он предложил Всевышнему утвердить на “высокий пост” вполне подходящую для этой роли кандидатуру — своего брата, у Творца не было возражений, ибо Он не видел причин не одобрить это назначение. К тому же, — размышлял Корах — самого факта, что именно Моше давал брату рекомендацию, оказалось достаточно, чтобы склонить чашу весов в пользу Аарона.

Корах в то же время был убежден: если еврейский народ пожелает передать эту должность кому-то другому или — захочет, чтобы обязанности первосвященника попеременно (или вместе) выполняли несколько человек, Всевышний тоже не будет иметь возражений.

Но если все так, как мы здесь излагаем, возникает естественный вопрос: почему нельзя было разрешить этот конфликт мирным путем, без потерь? Почему Всевышний просто не объявил всему народу, что назначение Аарона было Его идеей?

Чтобы это понять и осознать сущность инцидента на более глубоком уровне, необходимо ознакомиться с некоторыми еврейскими источниками...

Мидраш (Устная Тора) рассказывает, что впервые ощущение несправедливости происходящего родилось в душе Кораха в момент, когда главой семейства Кеѓата был назначен его двоюродный брат Эльцафан бен Узиэль.

Поясним. Кеѓат, дедушка Кораха происходил из колена Леви и имел троих сыновей: Амрама, Ицѓара и Узиэля. По еврейскому закону, старшему сыну (первенцу) при наследовании отцовского имущества положена двойная доля. Исходя из этого, получается, что два сына Амрама — Моше и Аарон — на законных основаниях были выделены, получив и лидерство и первосвященство.

Однако следующим на очереди должен был быть потомок Ицѓара (второго сына Кеѓата). Поэтому, будучи сыном Ицѓара, Корах по праву мог претендовать на “должность” главы семейства Кеѓата. Но это назначение досталось Эльцафану, сыну Узиэля, самого младшего из братьев.

Родившееся в Корахе чувство протеста не было завистью, — подчеркивает один из крупнейших комментаторов Торы Ор а-Хаим. — Корах искренне полагал, что все “выдвижения” должны осуществляться на прочной, установленной законом основе. Этой основой могли бы стать личные качества, достоинства кандидата. Но тогда, по мнению Кораха, все члены общины имели бы одинаковые права, ибо “вся община — свята”. Наиболее объективный критерий для назначения, полагал Корах — право наследования. И если Моше утверждает кандидатуру, не руководствуясь этими объективными критериями, это означает, что он, Моше, узурпировал власть.

В демократических системах, где народ сам выбирает лидеров, временная политическая власть дается людям, обладающим определенными достоинствами и качествами. Теоретически, право на жизнь имеют и другие системы выбора. Например, выбор может осуществляться группой экспертов или регулироваться законами наследования власти. Впрочем, способ выбора не имеет принципиального значения. Главное — чтобы назначение на тот или иной пост было одобрено народом. Если же народ лишен возможности выбирать и “одобрять”, то мы имеем дело с диктатурой по определению. И тут уже неважно — злым оказался диктатор или добрым, пусть даже — гениальным. “Камнем преткновения” становится нелигитимность передачи власти в его руки.

Однако такое рассуждение не годится при рассмотрении “кандидатуры” духовного лидера. Духовный лидер в определенном смысле представляет Всевышнего на земле. Пророк такого уровня, как Моше — посредник между Всевышним и еврейским народом; образно говоря — “канал”, по которому передается Воля Творца.

Вполне закономерно, что выбор такого посредника — в руках Всевышнего, ведь в конце концов, пророк — Его представитель. Но в связи с тем, что пророк — нечто гораздо большее, нежели “канал” передачи Его Воли, проблема усложняется. Он еще и — “инструмент”, посредством которого Всевышний осуществляет на земле надъестественные явления.

Эта идея ясно выражена в последних стихах Торы, прославляюших Моше: “И не было более пророка в Израиле, как Моше, которого Всевышний знал — лицом к лицу, по всем знамениям и чудесам, которые Всевышний послал его совершить в земле Египетской перед Паро и всеми рабами его и всей землей его. И по руке сильной и по каждому чуду великому, которые совершил Моше пред глазами всего Израиля” (Дварим, гл. 34, ст. 10–12).

Таким образом, качество чудес, совершенных им, имело отношение к уровню его пророческого дара.

Поскольку пророчество имеет политические и духовные последствия, выбор пророка — вещь достаточно сложная. И в том, что народ хотел участвовать в этом выборе или — хотя бы, в избрании тех, кто должен занимать духовные должности под его руководством, есть своя определенная логика.

В этом, собственно, и заключалась основа позиции Кораха и его последователей. Они считали Моше диктатором, и тот факт, что Всевышний выбрал его пророком вовсе не означал, с их точки зрения, что они не могут участвовать в распределении должностей, имеющих совершенно очевидные политические последствия.

Несомненно, только Всевышний может назначить лидеров, которые призваны оказывать на народ столь сильное духовное воздействие. Подобные решение — вне компетенции государства, которое — всего лишь получатель такого духовного воздействия.

Таким образом, наша недельная глава учит, что рациональный подход демократического процесса в еврейском обществе не применим для духовных назначений. Принимая волю Всевышнего, мы оставляем “право” выбора духовного лидера — за Ним. Он и только Он может знать, кто будет служить каналом для связи с Ним, для передачи духовности, которую Он нам предназначает...

Не правильно было бы думать, что тот, кого Всевышний избрал духовным лидером, своим каналом для связи с народом Израиля — пассивный передатчик Его Воли. Нет, он тоже обладает собственной силой и властью. Одну из лучших иллюстраций такой силы представляет нам Талмуд.

В трактате Бава Кама  лист 50 рассказывается такая история. Дочь Нехемии-землекопа, который всю свою жизнь рыл колодцы (выкопанные им колодцы служили для снабжения питьевой водой людей, которые трижды в год, по большим праздникам, как полагалось, шли в Иерусалим, к Храму) как-то раз упала в колодец. Ей грозила гибель — она могла утонуть. Прибежали люди к раби Ханине бен Доса, наперебой стали рассказывать ему о случившемся. Но он убедил их, что жизнь девушки — в безопасности.

Через час девушка все еще была в колодце, и люди, беспокоясь о ней, снова пришли к раби Ханине. И он снова ответил, что жизни девушки ничего не угрожает. Когда они пришли еще через час, он ответил им — пока они шли, ей помогли выбраться из колодца.

Вернувшись, они убедились, что раби был прав. Когда они спросили его, откуда он знал об этом, раби Ханина сказал, что был уверен, что человек, посвятивший свою жизнь такому необходимому и важному делу, не мог потерять свою дочь таким образом.

Но, тем не менее, — продолжает Талмуд, — сын землекопа Нехемии умер от обезвоживания...

Эта история показывает, что Всевышний как бы уступил власть тому, кого он выбрал для исполнения определенной духовной миссии. Как только Всевышний останавливает на ком-то свой выбор, Он идет навстречу решениям этого человека.

Если мы отметим составные власти, как представлена она в системе управления судьбами еврейского народа, схематично это будет выглядеть так:

Это, повторю, лишь — схема, разумеется. В действительности все гораздо сложней.

В Танахе сказано: “...Сказал мне Всевышний — властвующий над людьми должен быть праведником...” (вторая книга пророка Шмуэля, гл. 23, ст. 3).

Как еще проявляется власть Всевышнего на земле?

Об этом говорится в Талмуде — в известном отрывке о круглой печи, которую поделили на части, а части пересыпали песком — чтобы сделать печь духовно чистой (трактат Бава Мециа, лист 59).

Это не помогает, — говорили другие Учителя.

Сказал тогда раби Элиэзер: “Если ѓалаха (еврейский закон) такова, как я говорю, то рожковое дерево передвинется на сто локтей” (локоть — мера длины, на иврите — ама, приблизительно 50 см). И дерево передвинулось.

Это не может быть доказательством, — заключили другие Учителя.

Тогда сказал им раби Элиэзер: “Если я прав, пусть река потечет вспять… И река потекла вспять.

Но на Учителей и это надъестественное явление не произвело впечатления.

Сказал тогда раби Элиэзер: “Пусть стены этой комнаты докажут мою правоту”.

Тут встал раби Иегошуа (великий Учитель Мишны второго поколения, 1-й век) и произнес: “Стены! Если Учителя говорят о законах, какое вам до этого дело?”. И стены, в знак уважения к раби Иегошуа, перестали клониться, но и не вернулись в прежнее положение — в знак уважения к раби Элиэзеру.

Наконец, сказал раби Элиэзер: “Если я прав, пусть Небо подтвердит мои слова!”.

И тут же раздался голос с Небес: “Почему вы развернули дискуссию с раби Элиэзером, если ѓалаха такова, как он сказал?”.

Тогда опять поднялся со своего места раби Иегошуа и сказал: “Но Тора уже не на Небе!”.

Что все это означает?

Комментаторы объясняют: раби Иегошуа подчеркнул, что Тора была дана на горе Синай еврейскому народу, и голос Неба уже не имеет такой власти. А в Торе написано: “Следуй за большинством” (Шемот, гл. 23, ст. 2).

Что же сказал по этому поводу Всевышний?

Об этом поведал пророк Элиягу в одной из своих мистических встреч с нашими Учителями. Он передал слова Всевышнего: “Мои дети одержали надо Мной верх!”.

Протестуя против власти Всевышнего и Моше, он тем самым прояснил для нас, для всех поколений после него, эту сложную и запутанную проблему.

Это наследие имеет особое значение для выживания еврейского народа.

В то время, как все человечество “гоняется” за новыми политическими идеями, подлинно еврейский мир со времен конфронтации между Моше и Корахом остается неизменным.