По имени в первой фразе: “И услышал Итро, жрец Мидьяна...”.

В Торе о присоединении Итро к еврейскому народу сказано: «И услышал Итро, жрец Мидьяна, тесть Моше, обо всем, что сделал Всевышний для Моше и для Израиля, народа своего, что вывел Творец Израиль из Египта. И взял Итро, тесть Моше, Ципору, жену Моше... и двух ее сыновей... И пришел Итро... к Моше в пустыню, где находился он в стане у горы Всевышнего» (Шемот, гл. 18, ст. 1-5).

В своем комментарии к нашей недельной главе Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) задается вопросом: что именно услышал Итро? И объясняет, что Итро услышал о рассечении моря перед евреями и о войне с Амалеком.

Но зачем Раши понадобилось задаваться этим вопросом? Ведь в тексте Торы прямо написано: «И услышал Итро... обо всем, что сделал Всевышний для Моше и для Израиля, народа своего, что вывел Творец Израиль из Египта». Неужели этого объяснения недостаточно?

Внимательно вчитаемся в пять фраз, с которых начинается наша недельная глава. В первой говорится, что Итро услышал нечто. Во второй — о том, что Итро взял с собой Ципору и т.д. А в пятом — что он пришёл в пустыню к Моше.

Тут следует отметить, что в Торе есть и другие отрывки, где речь идет о том, что кто-то взял с собой кого-то, чтобы отправиться в путь и прибыть в некое место. Но везде, все эти действия умещаются в один стих. Как например: «И взял Терах Аврама... и Лота... и Сарай... и вышли вместе из Ур-Касдима... и дошли они до Харана и поселились там» (Берешит, гл. 1, ст. 31). Или — «И раб взял Ривку и отправился…» (Берешит, гл. 24, ст. 61). И еще: «И взял Моше жену свою, и сыновей своих... и отправился назад в страну египетскую» (Шемот, гл. 4, ст. 20).

Изначально, здраво оценив ситуацию, — разъясняет Раши, — Итро не собирался вести дочь и ее сыновей в пустыню. В самом деле, зачем тащить женщину и детей туда, где непростые жизненные условия, если можно присоединиться к Моше и сынам Израиля в конечном пункте — в Эрец Исраэль?

Но почему же он все же изменил свое первоначальное намерение и направился с дочерью и внуками — в пустыню?

На это его подвигли известия о чуде, произошедшем с евреями на море и о победе евреев в войне с Амалеком. Услышав об этом, Итро сделал для себя принципиально важный вывод. Всевышний освободил евреев из рабства. Он вывел их из Египта и дарит сынам Израиля землю. Но самое главное — что Он ни на минуту не оставляет свой народ. Даже на промежуточных этапах пути Творец — с ними и оберегает их.

Поэтому необходимо как можно быстрее присоединиться к еврейскому народу, разделить его судьбу. Ведь только так, можно стать частью народа Всевышнего.

В нашей недельной главе читаем: «И стоял народ перед Моше с утра и до вечера» (Шемот, гл. 18, ст. 13).

Изучая этот фрагмент, Учителя делают вывод, что судьям не следует заседать в ночное время (трактат Шаббат, лист 10). А Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) в своем комментарии к нашей главе пишет, что судья, вершащий праведный суд и выносящий справедливый приговор, тем самым как бы становится партнером Всевышнего в Сотворении мира. Как сказано: «И был вечер, и было утро» (Берешит, гл. 1, ст. 5).

Начнем издалека — с истории о Сотворении мира.

Известно, что Творец изначально задумал мир, в основе которого должна была быть мера суда. На этапе реализации к мере суда была добавлена мера милосердия, поскольку мир, созданный лишь на основе меры суда, оказался бы не жизнеспособным.

Однако, несмотря на это, мера суда играет в существовании и функционировании мира — важную роль. Как сказано: «Царь поставит Землю перед судом» (Танах, книга Мишлей — Притчи царя Шломо; в русской транскрипции — Соломон, гл. 29, ст. 4).

Мир существует, благодаря тому, что в нем осуществляется суд. Либо земной, либо — Небесный.

Написано в Мидраше (Мидраш Раба на книгу Дварим), что там, где нет суда — есть Суд, а там, где есть суд — нет Суда. Что имеется в виду?

Подразумевается, что там, где земной суд не функционирует на должном уровне, где процветает беззаконие — приходится вмешиваться Суду Небесному. А там, где судьи прекрасно выполняют свои обязанности, в Небесном Суде — нет необходимости.

Таким образом, существование мира обусловлено постоянным осуществлением правосудия. Причем, для работы земного суда отведено — дневное время. Для осуществления правосудия в Небесном Суде — ночное.

Но если земной суд не исполняет возложенные на него обязанности так, как должен исполнять — Небесному Суду приходится его заменять и брать на себя функции правосудия и в дневное время.

То есть в нормативной ситуации время работы Высшего Суда — с вечера до утра, земного — с утра и до ночи.

С вечера до утра Небесный Царь ставит Землю перед Судом. А с утра до вечера этим занимаются земные судьи. Поэтому земной судья, вершащий праведный суд и выносящий справедливые приговоры, тем самым как бы становится партнером Всевышнего в обеспечении жизнедеятельности мира.

Когда Итро увидел, что его зять (Моше) с утра до вечера загружен судебными разбирательствами, и великое множество людей толпится в ожидании, когда он разрешит их проблемы, даст совет и наставление, Итро подал Моше идею. И в Торе об этом сказано: «Ты же выбери из всего народа людей дельных, трепещущих перед Творцом, людей правдивых, не терпящих корысти, и поставь их над народом главами тысяч, главами сотен, главами пятидесяти и главами десяти» (Шемот, гл. 18, ст. 21).

О том же, как Моше реализовал совет тестя, написано: «И избрал Моше способных людей из всего Израиля, и сделал их главами народа» (Шемот, гл. 18, ст. 25).

Обратите внимание — Итро считал, что кандидаты в помощники Моше должны обладать целым рядом духовных качеств. Они должны служить образцом честности, бескорыстности, богобоязненности, а также — быть людьми дельными (то есть способными, подходящими для общественной работы).

Но Моше, как видим, прияв идею Итро в целом, на деле для ее реализации — выбрал дельных (способных) людей. Возникает вопрос: почему Моше, воспользовавшись советом Итро, внес изменения в детали?

Если мы внимательно изучим процитированные здесь фразы — найдем и другие различия. Итро, например, предлагает «поставить над народом» подходящих людей, то есть — назначить их на «должность», независимо от того, хочет народ, чтобы эти конкретные люди стояли над ним или нет (как это было принято у других народов мира). Однако Моше «сделал их главами» — с согласия и при участии народа.

И еще одно — пожалуй, главное отличие.

Итро рекомендовал выбрать подходящих кандидатов «из всего народа». А Моше избрал способных людей «из сынов Израиля» (известно, что вместе с евреями из Египта вышло большое число египтян; на иврите их называют — эрев рав).

Итро считал, что все должны обладать равными правами, и нет ничего плохого в том, чтобы на руководящей должности находился способный нееврей, обладающий выдающимися профессиональными качествами. Но Моше с ним — не согласился. Ведь сказано в Торе: «Из среды братьев твоих назначь» (Дварим, гл. 17, ст. 15). Исходя из этого, Учителя в Талмуде постановили, что общественные должности вправе занимать только те, кто — «из среды братьев твоих» (трактат Иевамот, лист 45).

Поскольку Моше избрал глав народа исключительно из среды евреев, ему не надо было проверять их честность, бескорыстность и богобоязненность — все сыны Израиля того поколения обладали этими качествами. Таким образом, Моше нужно было найти лишь способных.

Интересно, что в современном Израиле пренебрегают не только мудростью Моше, но даже и советом Итро. Ведь в Кнессете и на других общественных должностях есть арабы (эрев рав), которые не только не обладают необходимыми духовными и профессиональными качествами, но и — ненавидят народ Израиля.

Десять Заповедей в Торе предваряют слова: «И говорил Всевышний все слова эти, сказав…» (Шемот, гл. 20, ст. 1).

В своем комментарии на эту главу Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век) пишет, что только Творец мог вместить все Десять Заповедей в одно речение. Человек сделать такое, конечно — не в состоянии.

Но почему тогда сказано: «Я...», а потом — «Да не будет у тебя...» (Шемот, гл. 20, ст. 2-3)?

Потому что Всевышний вначале вместил все заповеди в одно речение, но затем произнес каждую — в отдельности.

Раши интересовал вопрос: если все Десять Речений были произнесены, как одно, почему же в Торе они записаны раздельно? Вопрос этот может удивить. Ведь если бы Десять Речений не были бы записаны по отдельности, как бы мы узнали об их содержании?

Чтобы постичь глубину комментария Раши, нам придется более тщательно изучить данную тему.

Учителя в Талмуде исследуют порядок написания Десяти Речений на Скрижалях. И — открывают несколько граней Истины.

Возможно, заповеди были разделены на две группы по пять речений, — говорят они, — и каждая из Скрижалей содержала пять Речений. А может быть, на каждой из двух Скрижалей (это уже иная грань Истины) были запечатлены все Десять Заповедей (трактат Шкалим, лист 16).

Комментарий Раши, видимо, соответствует той грани Истины, где Учителям открылось, что каждая из Скрижалей содержала все Десять Речений. Ведь если они были даны одним Речением, то их нельзя разделять, и записать их надо было вместе, на одной Скрижали. Что же тогда было написано на другой Скрижали?

Те же Десять Заповедей. Но в таком случае, комментарий Раши не соответствует второй грани Истины, свидетельствующей, что каждая Скрижаль могла содержать по пять Заповедей?

Попробуем разобраться в этом кажущемся противоречии.

Для этого нужно ответить на вопрос: если Творец сказал в Первой Заповеди — «Я — Всевышний, который вывел тебя из Египта, из дома рабства» (Шемот, гл. 20, ст. 2), зачем тогда нужна вторая Заповедь — «Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня» (Шемот, гл. 20, ст. 3)? Разве ее и без того нельзя вывести из первой? Ведь если есть Всевышний — о каких других богах вообще может идти речь?

В Танахе, в книге Шир а-Ширим («Песне Песней») сказано: «Две груди твои, как два олененка, как двойня газели» (гл. 4, ст. 5).

Раши дает этой фразе такое объяснение. В Десяти Речениях, находящихся на двух Скрижалях, первые пять непосредственно связаны с пятью последующими. То есть заповедь «Я — Всевышний» связана с заповедью «Не убивай» (Шемот, гл. 20, ст. 13). Потому что каждый человек несет в себе образ Всевышнего. Значит, убийца, как бы «уменьшает» в себе образ Творца.

Заповедь «Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня» связана с заповедью «Не прелюбодействуй» (Шемот, гл. 20, ст. 14). Потому что тот, кто служит чужим богам, подобен женщине, которая изменяет мужу.

Заповедь «Не клянись попусту» (Шемот, гл. 20, ст. 7) связана с заповедью «Не кради» (Шемот, гл. 20, ст. 15). Ведь вор, в конце концов, может дать «пустую» клятву.

Заповедь «Помни День Субботний» (Шемот, гл. 20, ст. 8) связана с заповедью «Не лжесвидетельствуй» (Шемот, гл. 20, ст. 16). Так как шаббат (Суббота) — свидетельство, что мир сотворен Всевышним. Значит, нарушающий законы шаббата — лжесвидетельствует.

Заповеди «Чти отца и мать» (Шемот, гл. 20, ст. 12) и «Не возжелай...» (Шемот, гл. 20, ст. 17) также — непосредственно связаны. Ведь завидующий своим соседям может произвести на свет сына, который его опозорит.

Поэтому, хотя заповедь «Я — Всевышний» и подразумевает повеление «Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня», тем не менее, нельзя не согласиться с утверждением, что каждая из этих заповедей важна сама по себе. Например, заповедь «Я — Всевышний», как мы уже говорили, объясняет и дополняет заповедь «Не убивай». А заповедь «Да не будет у тебя иных богов» — непосредственно связана с заповедью «Не прелюбодействуй» и т.д.

Теперь мы можем хотя бы в какой-то мере оценить глубину комментария Раши.

Десять Речений были произнесены, как одно. Поэтому справедлива та грань Истины, согласно которой каждая из двух Скрижалей содержала все Десять Заповедей, поскольку это — единое целое. Но вместе с тем, Творец также произнес каждую заповедь в отдельности, потому что каждое Речение имеет свою пару, с которой оно неразрывно связано. И это соответствует другой грани Истины, согласно которой на каждой из Скрижалей располагалось по пять Речений.

Обсуждая первое из Десяти Речений — «Я — Всевышний» (Шемот, гл. 20, ст. 2), Учителя приходят к выводу, что в нем содержится важная мысль: евреи — в ответе друг за друга.

Попробуем разобраться в истоках такого заключения.

Принципиально важно для нас в данной логической цепочке и то, что Рамбам, как известно, подчеркивает, что все заповеди Торы можно свести к 613. Акцентируя внимание на том, что число заповедей может быть вполне конкретным и конечным.

Безусловно, обе эти грани Истины — ни в коей мере не вступают друг с другом в противоречие. Просто Рамбам рассматривал основные заповеди, записанные в Торе. Раавад же отмечал, что у каждой заповеди Торы могут быть «ответвления».

Дело в том, что слово «ани» на иврите обозначается тремя буквами, а слово «анохи» — четырьмя. И хотя между словами «ани» и «анохи» при том, что на русский они переводятся одинаково («я») есть сущностные различия — в данном контексте мы от них абстрагируемся.

Теперь, обобщая сказанное, мы можем лучше понять, что имели в виду Учителя, говоря, что в Речении «Я (анохи) — Всевышний» подразумевается, что сыны Израиля в деле выполнения заповедей — в ответе друг за друга (являются друг другу — гарантами).

Поскольку в Торе употреблено четырехбуквенное «анохи», значит, Десять Речений состоят из 613 букв. И это дает нам намек на то, что в Торе — 613 заповедей. То есть — число окончательно определено. Стало быть, евреи в их выполнении могут выступать друг для друга — гарантами.

Отсюда следует естественный вывод: каждому еврею следует не только самому выполнять заповеди Творца, но и другим евреям — стараться помогать строить свою жизнь по законам Торы.