Вторая фраза главы начинается так: “Скажи Аарону — когда будешь разжигать огонь светильников…”.

Будешь разжигать на иврите — беhаалотха.

В нашей главе описываются события, которые произошли сразу же после того, как строительство Мишкана (переносной Храм в пустыне) было завершено. И речь в ней идет об установлении порядка служения в Храме (см. на сайте обзоры недельной главы Беhаалотха, первый и второй годовые циклы обсуждения).

И в заключительной части нашей недельной главы мы сталкиваемся с явлениями, которые невозможно постичь на основе наблюдений и вообще — на основе жизненного опыта человека. Здесь говорится, в частности, о нашей ответственности за свое поведение перед Творцом (об этом см. обзор недельной главы Беhаалотха, четвертый годовой цикл) и о пророчестве (на иврите — невуа). В сути понятия «пророчество» мы и попытаемся разобраться в нашем сегодняшнем обзоре.

Однако перед тем, как перейти к непосредственному обсуждению выделенной темы, следует подчеркнуть, что у Торы, в отличие, скажем, от научной литературы, свой, особый подход к описанию абстрактных понятий действительности. Образ того, что не познается обычной практикой (включая самые отвлеченные идеи), как мозаика, складывается в ней из различных, представленных в ее тексте «модулей». И это открывает перед нами возможность приблизиться к пониманию сущности сказанного путем сопоставления и анализа этих деталей.

Рассмотрим, как применяется данный метод, предприняв попытку исследовать рассказанные нашей главе короткие истории, связанные с пророчеством и представленные тремя небольшими фрагментами — о семидесяти мудрецах, Эльдаде и Мейдаде и о пророчице Мирьям, которая необдуманно позволила себе высказать «критические замечания» в адрес своего брата Моше Рабейну.

Прежде всего, составим некий план исследования — из четырех вопросов, непосредственно связанных с понятием невуа.

1. В чем состоит отличие понятия hитнабут (что условно можно перевести как — «пророчествование») от понятия невуа («пророчество»)?

2. Как реагировал Моше на поступок Эльдада и Мейдада?

3. Можно ли считать пророческий сон и видение — обычными формами пророчества?

4. Чем отличается пророческий дар Моше от способности к пророчеству других выдающихся исторических личностей — тех, кого наша традиция называет пророками?

И сошел Всевышний в облаке, и говорил с ним, и отделил от духа, который на нем, и возложил (отделенное) на семьдесят человек, старейшин. И было, когда овладел ими (этот) дух, стали они пророчествовать (ваитнабу), но — ненадолго» (Бамидбар, гл. 11, ст. 24-25).

Попытаемся разобраться, в чем разница между понятиями hитнабут и невуа. А для этого необходимо выявить грамматическую структуру этих слов.

Сразу же скажем, что оба слова образованы от глагольных форм, которые имеют общий корень, состоящий из букв нун, бет и алеф. Но, благодаря разнице в способах построения, они, находясь в одном семантическом поле, используются для обозначения различных действий и состояний, либо — для передачи смысловых оттенков этих действий и состояний.

Чтобы проследить эти отличия, воспользуемся результатами анализа данной темы, который провел рав Шимшон Рефаэль Гирш (выдающийся раввин, мыслитель и общественный деятель, Германия, 19-й век).

Танах нередко использует форму hитнабе для описания различных состояний души, в том числе — поэтического вдохновения, взволнованности и даже меланхолии.

Так, в Танахе, в книге Невиим, угнетенное состояние царя Шауля, ниспосланное ему Свыше, описано такими словами: «…на другой день злой дух, ниспосланный Всевышним, напал на Шауля, и он неистовствовал (hитнабе) в доме…» (первая книга пророка Шмуэля, гл. 18, ст. 10).

Глагол в этой форме в нескольких фрагментах Танаха употребляется и для того, чтобы обозначить «предсказания» лжепророков. В книге пророка Иермиягу находим, к примеру, такую фразу: «Видение лживое, колдовство, тщету и вымыслы сердца своего пророчествуют (митнабим) они вам» (книга пророка Иермиягу, гл. 14, ст. 14).

Или еще: «…а царь Израиля и Иеошафат, царь Иудеи, сидели каждый на троне своем… и все пророки (лжепророки) пророчествовали (митнабим) перед ними» (первая книга Мелахим — Царей, гл. 22, ст. 10).

В нашей недельной главе описывается особый вид пророчества, когда семьдесят старейшин еврейского стана ощутили в себе «пророческий дух», который временно овладел ими под влиянием Моше (Бамидбар, гл.11, ст. 25). То есть, условно говоря, Моше Рабейну как бы «поделился» с ними собственными пророческими способностями.

И это — не единичный случай. В Танахе, в книге пророка Шмуэля, например, дважды упоминается о том, как состояние «пророческого вдохновения» передается от одного человека — другим. Это, в частности — две истории, из которых мы узнаем, каким образом дух пророчества снизошел на Шауля.

В одном из этих фрагментов читаем: «И было так, лишь только он оборотился спиною, чтобы уйти от Шмуэля… и вот, сонм пророков навстречу ему, и снизошел на него дух Всевышнего, и пророчествовал он среди них.… И говорили в народе друг другу: неужели и Шауль — в пророках?» (первая книга пророка Шмуэля, гл. 10, ст. 9-12).

Во втором — дается такой текст: «И направил Шауль посланцев взять Давида; и увидели они, как пророчествует сонм пророков, а Шмуэль стоит, возвышаясь над ними. И был на посланцах Шауля дух Всевышнего, и стали и они тоже пророчествовать. И доложили об этом Шаулю, и послал он других нарочных, но и эти стали пророчествовать. И послал опять Шауль третьих нарочных, но стали пророчествовать и эти. И пошел он сам в Раму… и был на нем также дух Творца, и он шел, пророчествуя, пока не пришел в Найот в Раме. И снял и он одежды свои, и пророчествовал и он перед Шмуэлем, Поэтому говорят: «Неужели и Шауль — в пророках?» (там же, гл. 19, ст. 20-24)

Связывая события, описанные в книге пророка Шмуэля с эпизодом, в котором рассказывается о семидесяти старейшинах, можно сделать заключение о сущности понятия hитнабут. Речь идет о пророческом состоянии, которое возникает в результате духовной зависимости от уникальной, значительной в еврейской истории личности (Моше и Шмуэль, безусловно, были выдающимися личностями). Такая неординарная личность способна наделить некий круг людей «определенной частью» своей исключительности. Так в нашем случае семьдесят старейшин еврейского стана и получили временную способность пророчествовать.

Теперь перейдем ко второму рассказу нашей недельной главы — к событиям, связанным с Эльдадом и Мейдадом. Возникает закономерный вопрос: в чем, собственно, они провинились, вызвав недовольство Иегошуа бин Нуна (самый преданный ученик, а впоследствии — преемник Моше, возглавивший народ Израиля с момента, когда сыны Израиля вошли в Эрец Исраэль)? И еще: почему Моше, пророк самого высокого уровня, встал на их защиту?

Прочтем этот отрывок: «И оставались два человека в стане, имя одному Эльдад, а имя другому Мейдад, и овладел ими дух (пророчества), ибо были они из записанных, но не вышли к Шатру, а пророчествовали в стане. И прибежал отрок, и сообщил Моше, сказав: Эльдад и Мейдад пророчествуют в стане. И отозвался Иегошуа бин Нун, служитель Моше, из избранных им, и сказал: господин мой, Моше, задержи их! И сказал ему Моше: не ревнуешь ли ты меня? Разве плохо, если бы все в народе Всевышнего были пророками? Лишь бы возложил Он на них дух Свой» (Бамидбар, гл. 11, ст. 26-29).

Достаточно самого поверхностного прочтения фрагмента, чтобы понять, что троекратное повторение слова «стан» в нем — не случайность. Ведь Тора никогда «просто так» не тратит лишних слов.

Эльдад и Мейдад остались в стане, — подчеркивает Талмуд, комментируя этот отрывок из Торы (трактат Санѓедрин, лист 17). Раби Шимон (раби Шимон бар Йохай, великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век) объясняет: когда Всевышний приказал Моше собрать семьдесят человек в Шатре (переносной Храм в пустыне), Эльдад и Мейдад сочли, что они недостойны чести стать вождями народа. И сказал на это Всевышний: поскольку вы не стремились себя возвеличить, Я сам добавлю вам величия»…

Моше, по указанию Всевышнего передал от себя старейшинам, что стояли рядом с ним в Шатре Откровения, некую способность к пророчеству, — пишет Рамбан (Рабейну Моше бен Нахман – Нахманид; великий комментатор Торы, Танаха и Талмуда; Испания – Эрец Исраэль, конец 12-го – начало 13-го вв.), исследуя в своем комментарии эту историю. — А Эльдад и Мейдад не вышли к Шатру и тем самым вывели себя из состава старейшин. Поэтому и попросил Иегошуа остановить их. Кто знает, быть может, из их уст звучало ложное пророчество? Или, может статься, «злой дух» терзает их (как в случае с Шаулем). И тогда их надо было бы изолировать от общества, посадить под замок…

Здесь Рамбан связывает беспокойство Иегошуа бин Нуна с тем, что сказано в книге пророка Иермиягу (гл. 29, ст. 26) — «о безумце, выдающем себя за пророка» и о темнице, куда следует заключить таких лжепророков. Но Моше в скромности своей отвечает своему ученику, что только рад был бы, если бы «все в народе Всевышнего были пророками», отмечая, что Творец, без какого бы то ни было участия Моше, возложил на Эльдада и Мейдада пророческий дух.

Третий связанный с понятием «пророчество» эпизод, описанный в нашей недельной главе — рассказ о пророчице Мирьям, которая высказала в адрес своего брата Моше «критическое замечание» по поводу выбора жены. Этот фрагмент дает нам возможность найти ответ на вопрос, чем отличается пророческий дар Моше от способности духовного проникновения в высшие миры, которой обладали другие пророки.

Многие комментаторы, анализируя фрагмент о Мирьям, обращают внимание на тот факт, что Всевышний, немедленно отозвавшись на ее проступок, сначала призывает всех троих. Как сказано: «И сказал Всевышний, внезапно обратившись к Моше, Аарону и Мирьям: выйдите вы трое к Шатру Откровения! И вышли все трое» (Бамидбар, гл. 12, ст. 5). Однако чуть ниже читаем: «И сошел Всевышний в столпе облачном, и стал у входа в Шатер, и призвал Аарона и Мирьям, и вышли они оба» (там же, ст. 6).

Почему Творец как бы отделил Мирьям и Аарона от Моше? — вопрошает, комментируя данный эпизод, Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11-й век). И отвечает, извлекая из этого текста нравственный урок: «Потому что хвалу человеку во всей ее полноте нельзя произносить в его присутствии».

Рав Йосеф Альбо (еврейский философ и Учитель, Испания, 15 век), отвечая на тот же вопрос, усматривает в нем иную грань Истины, делая важное замечание о сущности пророчества. «Дух пророчества, который осеняет людей, близких истинному пророку, — пишет он в своем труде «Книга основ», — может проникать даже в души тех, кто не достоин пророчествовать. Так произошло с Аароном и Мирьям. Всевышний призвал Моше вместе с Аароном и Мирьям, чтобы под его влиянием пророческий дух снизошел на них. Они, правда, были достойны того, чтобы получить способность проникать в высшую духовность, однако в тот момент, о котором идет речь, были еще не готовы к этому».

Итак, Всевышний призывает Аарона и Мирьям, чтобы «защитить» Моше, показать им, что Моше владеет особым пророческим даром, который несравним с возможностями других пророков. Моше находился на таком высоком духовном уровне, что высшие духовные миры могли «открываться» ему в любых обстоятельствах. Другие же пророки достигали состояния пророческого видения — во сне. Как сказано: «Если и есть у вас пророк, то в видении открываюсь Я ему, во сне говорю с ним» (Бамидбар, гл. 12, ст. 6).

О том же сказано и в книге Дварим, где слова «сон» и «пророчество» употребляются как синонимы: «Если появится в твоей среде пророк или сновидец…» (Дварим, гл. 13, ст. 2).

Впрочем, в Танахе, в книге пророка Иермиягу, эти понятия разделяются. В частности, говорится в ней: «Пророк, который видит сон, пусть и рассказывает его как сон, а тот, в ком слово Мое, пусть говорит Истину слова Моего. Что общего у мякины с чистым зерном?» (книга пророка Иермиягу, гл. 23, ст. 28).

Проясняя эту проблему, раби Дон Абарбанель (великий раввин и государственный деятель, предводитель испанского еврейства, 15-й век) определяет, что такое истинный пророческий сон.

Если захотят пророки узнать, — пишет он, — как им отличить, был ли их сон обычным сном спящего человека, проистекает он из одного лишь воображения или же ниспослан он Свыше, должны они обратиться к словам пророка Иермиягу, произнесенным от имени Всевышнего — «Что общего у мякины с чистым зерном?». Действительно, и пророческий и обычный сон спящего человека имеют, казалось бы, одну природу: оба они — продукт сил воображения. Но сущность их — различна. Ибо сон пророческий подобен «чистому зерну» — пище разумных существ, тогда как обычный сон — как «мякина», которая произрастает вместе с зерном, но идет на корм скоту.

Но как все-таки мог пророк понять, был ли его сон обычным сном спящего человека или — пророческим?

Бесспорным признаком пророческого сна служит сила ощущения, яркость образов, возникающих в состоянии пророчества. Эти образы в пророческих снах были столь же отчетливы, как и те, что складываются в голове бодрствующего человека, являясь результатом его размышлений и эмоциональных переживаний. Кроме того, пророческий сон, по сравнению с обычным, оказывал на человека куда большее, без преувеличения можно сказать — неизгладимое, впечатление, воздействуя на его чувства и разум.

Иначе говоря, пророческий сон, в котором открывается Творец, отличается от обычного — интенсивностью переживания и ясностью видения.

В заключении вернемся к словам Моше — «Если бы все в народе Всевышнего были пророками!..». В его устах они прозвучали как страстное пожелание о воплощении идеала. В этих словах Моше пророки последующих поколений усматривали один из признаков перехода к заключительному, завершающему этапу материалистической истории человечества — к эпохе Машиаха (см. на сайте, к примеру, ответ «Что будет, когда придет Машиах»).

Об этом говорит в Танахе и пророк Йоэль: «И будет после того, как изолью Я дух Мой на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, старцам вашим будут сниться сны, юноши ваши будут видеть видения. И на рабов и рабынь ваших тоже изолью Я в те дни дух Мой» (книга пророка Йоэля, гл. 3, ст. 1-2).