Название дано по имени, которое употреблено в первой фразе главы: “И увидел Балак, сын Ципора, все, что совершил Израиль с эмореями”.

Если кратко, «по-деловому» пересказать сюжет нашей недельной главы, получится, казалось бы, самая настоящая сказка, как будто бы взятая из сборника сказок братьев Гримм.

В самом деле. Некий, погрязший в суевериях царь по имени Балак испугался евреев. И вот, чтобы обезопасить себя и народ своей страны Моав, призывает он на помощь известного «колдуна», которого звали, кстати сказать — Биламом, и просит его проклясть еврейский народ. Прежде чем принять «заказ» Билам ведет долгие переговоры с Творцом мира, спрашивая у Него, можно ли ему взяться за эту очень хорошо оплачиваемую работу. Получив, наконец, разрешение Всевышнего, Билам отправляется в путь.

В дороге с ним происходят весьма странные события. То он вступает в диалог с говорящей ослицей, то встречает малаха (некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с землей, в переводах часто именуемая «ангелом»), который обнажает меч, преграждая ему путь. Как будто бы этот малах не знал, что Билам действует с дозволения Творца.

К финалу этой истории планы Билама расстраиваются. И в завершение, вместо проклятий, «заказанных» моавским царем, он адресует еврейскому народу благословение (см. на сайте обзоры недельной главы Балак, первый, второй, третий и четвертый годовые циклы обсуждения).

Вот и весь сказ. Но не будем забывать, что он — из Торы. А в Торе любой текст наполнен глубочайшим содержанием. Под поверхностным слоем сюжетной канвы в бесконечную глубину уходят смысловые пласты разных уровней понимания. Зная об этом, мы внимательней вглядимся в текст нашей недельной главы, и, словно в зеркале, увидим в нем отражение сегодняшней ситуации в Израиле.

Для начала попытаемся вскрыть смысл повествования в контексте самой Торы.

Моавский царь Балак пришел к выводу, что его армия не достаточно сильна, чтобы сразиться с сынами Израиля. Победа евреев эморейскими армиями царей Сихона и Ога напугала его до такой степени, что он лихорадочно ищет эффективное средство, которое позволило бы ему выиграть войну. Выход из положения он видит в том, чтобы ослабить противника.

Информационные и разведывательные службы Балака донесли, что секрет силы израильтян — в их духовности. Балак осознает, что армия моавитян безнадежно деморализована. И, тем не менее, если бы дело решалось на «материальном» уровне, Моав мог бы сразиться с Израилем. Ведь еврейский народ физически — не так уж и силен. Он только что вышел из Египта, ослабленный рабством, в котором он пребывал более двухсот лет. К тому же, еврейское войско не имело профессиональной выучки и большого военного опыта…

Но в том-то и беда, что физическое состояние армии израильтян не имело значения. Балак понимал, что, выйдя на войну с народом Израиля, он будет сражаться с Всевышним. И на победу в таких обстоятельствах, разумеется, не рассчитывал. Вот и пришла в голову Балака вполне резонная мысль: духовному оружию можно противопоставить лишь духовное оружие.

Тут следует отметить, что царь Моава, Балак, в подобных вопросах проявлял некий скептицизм и не возлагал особых надежд на то, что Билам сумеет ослабить духовную силу противника. И рассудил он так: в любом случае появление Билама в лагере моавитян поднимет их боевой дух. Ибо воины Моава слышали, что Билам умеет устанавливать связь с самим Творцом мира. Это, безусловно, вдохновит их — так, что они морально будут готовы сразиться с евреями.

Такие чаяния Балака отчетливо просматриваются сквозь текст нашей недельной главы. В том фрагменте, где говорится о том, как царь Моава отправил к Биламу первую делегацию.

Первые посланники моавитянского царя, — объясняет рав Шимшон Рефаэль Гирш (19-й век, Франкфурт, Германия), — оказались не достаточно высокого уровня.

Посланники, которых выбрал тогда царь, не были, выражаясь современным языком, «лицами, занимавшими высокие государственные посты», делегация составили из «известных журналистов». Из этого факта следует, что Балак явно рассчитывал на максимально широкое распространение информации о намерениях царя. Уже одно это, по его мнению, должно поднять «настроение» армии Моава. О боевом духе собственной армии царь в сложившейся ситуации думал гораздо больше, нежели о реальном использовании неординарных «колдовских» способностей Билама…

С другой стороны, затеяв всю эту историю с Биламом, моавский царь лелеял надежду дискредитировать израильтян в глазах моавитянского народа.

Его рассуждение строилось, главным образом, на том, что сам факт, что Всевышний поддерживает евреев, свидетельствует о высоком «моральном» уровне сынов Израиля. В этом смысле евреи — явно выше моавитян. Отсюда и уверенность еврейского народа, что правда — на его стороне. Поэтому Балак испытывал острую потребность в «смещении духовных акцентов» в пользу населения Моава.

Сила Билама заключалась в его «дурном глазе». Его проклятия, однако, могли повлиять на ситуацию лишь в том случае, если он найдет в «объекте», на который будет направлена его негативная энергия хоть какой-нибудь моральный изъян. Если объект — неуязвим (не допускает ошибок и дурных поступков), никто не может «проклясть» его, используя духовную энергию Всевышнего (подробнее об этом — см. на сайте обзор недельной главы Балак, первый годовой цикл обсуждения).

Рассматривая повествование в нашей недельной главе под таким углом зрения, мы можем сказать, что в лице Билама царь Моава пригласил к себе «психолога», чтобы тот нашел у врага моральные недостатки. Хорошо организованная кампания подобного рода способна послужить кардинальному решению задачи: вскрыв пороки противника, дискредитировать его в глазах своего народа настолько, что каждый солдат, не задумываясь, пойдет сражаться с ним насмерть.

Для еврейского народа неспособность Билама выполнить «заказ» оказалась гораздо ценнее, чем военная победа. Сам факт, что нееврейский пророк не сумел найти в еврейском национальном характере никакого порока, открывающего «лазейку» для его «проклятий» означал, что в тот исторический момент сыны Израиля находились на высоком, «недосягаемом» моральном уровне.

Чтобы по достоинству оценить это, перенесемся мысленно в наши времена, в современный Израиль. Параллели между столь отдаленными друг от друга периодами еврейской историей просматриваются с достаточной очевидностью.

После Катастрофы, провозгласив создание государства Израиль (1948 г.), еврейский народ оказался среди врагов и вынужден был в одиночку отвоевывать свою независимость. Ибо сразу же началась война — на Израиль буквально в день провозглашения государства напали арабские страны.

В той же ситуации, среди врагов, находились и сыны Израиля. Чтобы заселить Эрец Исраэль они вели войну, которая началась со столкновения с армиями эморейских царей Сихона и Ога.

Так же, как в стародавние времена, чтобы добиться победы, воины Армии Израиля должны были обладать признанным моральным превосходством.

История человечества такова, что практически все народы когда-то отвоевывали территории своих стран у других народов. Со временем ничего тут, по сути, не меняется. Новейшая история, в наши дни, знает немало подобных примеров (вспомним «стратегию» формирования границ бывших республик Югославии).

Однако любой другой народ, кроме еврейского, никогда не имел проблем в том, чтобы оправдаться в своих действиях перед международным трибуналом. Никого не привлекали к ответственности за массовые изгнание коренного населения тех или иных земель или — захват чужой собственности. Никому из них, наконец, не пришлось бесконечно доказывать свое право на те или иные земли. Только евреи и по сей день вынуждены постоянно объяснять, что они поселились на Земле своих праотцев, которую когда-то у них отняли, на Земле, выделенной им самим Творцом мира.

То есть завоевание евреями Эрец Исраэль по определению — явление надъестественное. рассмотрим, как завоевание воспринимается мировой общественностью. Однако, как в тот период, когда евреи вышли из пустыни, так и теперь, на процесс «воплощения чуда» не может не влиять то, как другие народы оценивают моральный уровень сыновей Израиля.

С точки зрения морали, вторичное завоевание Эрец Исраэль еврейским народом базируется на двух факторах:

2. Способность еврейского народа противостоять силам, намного превышающим его собственные (феномен «Давида и Голиафа»), проявляя при этом беспримерное мужество и геройство, готовность к самопожертвованию не могли на определенном историческом этапе не вызвать у нееврейского окружения в мире чувства истинного уважения к нему. И это, безусловно, тоже сыграло свою положительную роль в принятии международным сообществом исторического решения — еврейский народ должен обрести собственную родину.

Прошло уже 60 лет со дня победы над нацистской Германией. Всевышний не забыл свой народ и дал нам возможность восстановиться. К стране, которая стала военной сверхдержавой региона, феномен «Давида и Голиафа» уже не применим. Палестинские арабы не устают искать в моральном состоянии еврейского народа «Ахиллесову пяту».

Если сегодня Израиль спровоцируют на использование всей его военной мощи против так называемых палестинцев, относительно «безоружных» и кажущихся «беззащитными», это будет иметь для нашей страны необратимые последствия — мы окончательно утратим «моральный статус» в глазах мировой общественности.

Возвращаясь к нашим параллелям, отметим, что палестинские, так же, как Билам, ищут возможность ослабить израильскую военную мощь, используя откровенную ложь и посылая в наш адрес проклятия. И этим они не безуспешно подрывают авторитет Израиля в международном сообществе.

А теперь вновь перенесемся в глубь веков. И констатируем, что Биламу так и не удалось найти изъяны в еврейском народе? И тут естественным образом возникает вопрос: почему? Неужели поколение Исхода действительно было таким безупречным? Нет, мы знаем, что это не так. Ибо в предыдущих главах читали об его ошибках и моральных упущениях. Так почему же Билам не сумел выявить ни одного из них?

Мы сможем ответить на этот вопрос, если проанализируем все три попытки Билама проклясть еврейский народ, выявляя причины каждой его неудачи. Очень возможно, кроме того, что этот анализ подскажет нам, как справится с проблемами, которые стоят перед нами сегодня.

В нашей недельной главе есть такой текст: «Как прокляну я? Не проклинает его Всевышний. Как изреку зло? Не изрекает зла Творец! С вершины скал вижу я его и с холмов смотрю на него: вот народ отдельно живет, и между народами не числится. Кто исчислит прах Яакова и сочтет пыль Израиля?» (Бамидбар, гл. 23, ст. 8-10).

Все люди в течение жизни, — объясняет Ор а-Хаим (раби Хаим бен Атар, один из крупнейших комментаторов Торы; Марокко – Израиль, первая половина 18-го века), — допускают ошибки, порой — даже тяжкие, но при этом продолжают жить, как будто бы ничего не случилось. И это становится возможным благодаря проявлению одного из тринадцати атрибутов Всевышнего, о котором в книге Шемот сказано — «Прощающий вину, и преступление, и грех» (Шемот, гл. 34, ст. 7). Когда человек совершает проступок, он уменьшает «объем» добра в мире и увеличивает «количество» зла. И так будет, пока он ни раскается, либо — ни получит за свою провинность наказание. Зло, нарастая, сокращает поток божественного Света, свежей энергии, которую Всевышний непрерывно изливает в наш мир, «подпитывая» жизнь на планете.

Но для того, чтобы оказывать негативное влияние на поток жизненной энергии, изливающийся с Небес, зло должно «подсоединиться» к душе человека. Для такого «подсоединения» существуют две «клеммы»: высшая, на уровне источника души, и нижняя — в том месте, где душа соединяется со своей более низкой формой существования.

Когда же «клеммы» закрыты, зло лишается шансов прикрепиться к душе человека и не в состоянии «откачивать» его жизненную силу…

Высшая точка коллективной еврейской души восходит к душам трех наших праотцев и четырех праматерей. Когда же Тора говорит — «Кто исчислит прах Яакова и сочтет пыль Израиля?» (там же, ст. 10), подразумеваются последующие поколения сынов Израиля.

Нижняя точка коллективной души народа — в душах новых поколений еврейских детей.

Да, каждый индивидуум делает ошибки. Они — неизбежность человеческого существования. Потому что нам была дана Свыше свобода выбора. И каждый человек ответит перед Творцом за свои проступки. Однако проступок отдельного индивидуума не может уменьшить коллективную моральную заслугу еврейского народа. Она остается незыблемой, если неукоснительно соблюдаются два условия:

1. Когда народ выполняет взятое перед Творцом обязательство продолжать традиции праотцев и праматерей.

Если народ берет на себя эти обязательства и выполняет их, он — уникален среди других народов, как сказано устами Билама: «...вот народ отдельно живет и между народами не числится» (Бамидбар, гл. 23, ст. 10).

И речь идет о непрерывной цепи, по которой передается еврейская традиция от праотцев к новым и новым поколениям. Наши дети — «хранилище» еврейской моральной силы. И до тех пор, пока обозначенные выше обязательства выполняются, «соединительные клеммы» коллективной души еврейского народа — закрыты. И зло не в состоянии подсоединиться к ней.

Если бы современные израильтяне почувствовали, что они — прямые наследники Авраама и Сары, народа, за многие века пережившего изгнания и преследования, но никогда не терявшего свои традиции и надежду вернуться в Эрец Исраэль, право еврейского народа на свою родину никто не оспаривал бы. И мы уже понимаем — почему.

Но, к сожалению, современный Израиль воспринимает свое государство как некую новую «структуру». Его граждане — потомки евреев, которые родились и выросли в галуте, предпочитают строить свою жизнь, подойдя к «стартовой черте» и начать свой бег, стараясь догнать других «спортсменов», мчащихся по беговой дорожке 21-го века. Но тогда Израиль ничем не отличается от других современных государств. И с народом, из века в век хранящим свои традиции, его ничего не связывает. Именно это и делает Израиль уязвимым, беззащитным перед мировой критикой.

Мы не обучали и не обучаем наших детей даже тому минимуму знаний о еврейской традиции, благодаря которому мы выжили в изгнании, которое длится вот уже две тысячи лет. Не мудрено, что израильтяне сегодня не ассоциируют свое настоящее со своим прошлым. Но ведь тогда у нас нет морального права оправдывать свое настоящее, ссылаясь на то самое прошлое, которое мы не желаем признавать (!). Поэтому другие народы с полным правом судят нас, оценивая происходящие с нами события в ограниченном узкими рамками кадре современной действительности.

В нашей недельной главе читаем: «Не видел нечестия в Яакове и не усмотрел зла в Израиле. Всевышний его с ним, и любовь Царя (Творца) с ним. Всевышний вывел их из Египта. Мощь у них, как у дикого быка. Ведь нет ворожбы в Яакове и нет волшебства в Израиле. В свое время скажут Яакову и Израилю о том, что Всевышний творит (для них)» (Бамидбар, гл. 23, ст. 21-23).

Еврейский народ, — комментирует Раши этот фрагмент, — заслужил благословения Всевышнего, потому что не было в его среде «колдунов».

На иврите волшебство — кешофим. Это — аббревиатура, — уточняет Талмуд (трактат Хуллин, лист 7), первые буквы слов, выражающих идею, что колдовство способно повлиять на решения Высшего Суда. Каким же образом?

«Колдун» обладает способностью, как на фотопленке, проявлять в людях зло. Так, чтобы оно тем или иным способом реализовалось в жизни и стало очевидным для окружающих. Эти люди уже уязвимы и представляют собой отличную мишень для всякого рода нападок.

Типичным примером такого явления может послужить такая ситуация. Палестинские арабы часто используют в нападениях на израильтян — детей. Евреи, оказавшись, к примеру, под обстрелом, неумышленно могут ранить или даже убить арабского ребенка. Арабы записывают происшествие на видеопленку и трезвонят по всему миру, что израильтяне убивают арабских детей…

Если бы всем в мире было ясно, что евреи, которых обвиняют в детоубийстве, неспособны на подобные поступки, никакие видеопленки не помогли бы — никто не назвал бы их «преступниками». Но ситуация такова, что евреи годами живут под дамокловым мечом интифады. Понятно, что ими может овладеть чувство отчаяния. Когда человек охвачен отчаянием, не видит реального выхода из положения, особенно — если он в этой интифаде потерял кого-то из близких, где-то в глубине его души может зародиться предательская мысль об уничтожении арабов, всех без разбора, не взирая на возраст. И даже в том случае, если он не только не осуществил, но и не высказал эту мысль вслух, она все равно остается «зацепкой» для всякого рода манипуляций.

Таким образом, если непреднамеренное убийство ребенка — произошло, этого человека могут обвинить в убийстве, со всеми вытекающими из этого последствиями. В конце концов, где-то в глубине души он и в самом деле подумал об этом. Как только это обнаружилось, сам факт — уже дело интерпретации. А «свободная» интерпретация следует обычно за предвзятостью.

Палестинские арабы, готовые ради распространения клеветы жертвовать собственными детьми, обвиняя израильтян, прекрасно знают о неправдоподобности своих обвинений. Но знают они и другое: у израильтян могли рождаться злонамеренные мысли, когда арабские мальчишки забрасывали их камнями. И этого достаточно, чтобы представить реальное событие как «свойство еврейской души». Их цель достигнута: еврейский солдат (или гражданский израильтянин, которого забросали камнями в собственной машине) представлен в глазах мировой общественности — «убийцей».

Будучи пророком, Билам знал, что в тот период наказывать евреев Всевышний не собирался. Но знал он и то, что даже Милосердный Творец не сможет проигнорировать выставленные напоказ пороки евреев. И он попытался выйти победителем в поединке с Творцом. Иначе говоря — он хотел найти и «продемонстрировать» всему миру и Всевышнему дурные черты евреев.

Это упорство в попытках навязать Всевышнему свою волю и есть главный «грех колдовства». В еврейском характере отсутствовало само качество, порождающее стремление манипулировать Волей Творца. И до тех пор, пока это качество остается в еврейском характере, еврейский народ в этом смысле — неуязвим. То есть — «колдуны» не в состоянии изменить намерения Творца в Его отношениях с еврейским народом.

Но если мы начинаем практиковать «колдовство» — вступаем в «игру», принимая правила противника, и сами пытаемся манипулировать мнением мирового сообщества, мы совершаем «грех колдовства». С этого момента у нашего врага появляется возможность влиять на Волю Творца в отношении к нам.

Если же мы будем делать все, что необходимо для защиты граждан своей страны, не пользуясь при этом «пропагандистскими методами» окружения, мы будем так же неуязвимы для палестинских проклятий и обвинений, как наши предки в период завоевания Эрец Исраэль, когда усилия Билама, рассчитывающего изменить их судьбу оказались тщетными.

В нашей недельной главе читаем: «Как хороши шатры твои, Яаков, жилища твои, Израиль! Как ручьи растекаются они, как сады при реке, как аолы (алоэ), которые посадил Всевышний, как кедры при водах…» (Бамидбар, гл. 24, ст. 5-6).

Эта фраза открывает нам, — пишет Раши, комментируя данный отрывок, — что определенную «защитную» роль в истории с Биламом сыграло и расположение шатров в еврейском лагере. Они были расставлены так, что обитатели каждого шатра, не могли видеть, что происходит в шатре соседа. И — не случайно. Делалось это для того, чтобы никто не мог обнаружить «изъян», который сосед хотел скрыть

Сравнение с ручьями и садами дается, чтобы подчеркнуть материальную «обеспеченность» еврейской общины. Когда нет недостатка в воде, никто не станет интересоваться, сколько воды — у соседа. Поэтому в еврейском лагере полностью отсутствовало чувство зависти.

Суть способности Билама управлять судьбами людей — «дурной глаз». А для того, чтобы реально это осуществить, надо обнаружить тщательно спрятанные изъяны.

У каждого из нас есть свои недостатки, которых мы и сами стыдимся. Мы стремимся жить так, чтобы быть достойными общественного имиджа, который нам удалось обрести. На виду — наши лучшие качества, и именно их мы хотим представить обществу.

И это побуждает нас совершенствоваться, бороться с дурными наклонностями, чтобы, по крайней мере, стать такими, какими видят нас окружающие. Иная ситуация — если наши отрицательные стороны выставлены на показ. Многие в таких обстоятельствах не хотят тратить усилия на то, чтобы улучшить свой характер. Ведь все равно окружающие знают об их изъянах. И принимают (или не принимают) человека таким, какой есть.

Если сегодня люди постараются не заглядывать в «шатер» соседа, как это делали наши предки в пустыне, тем самым они в значительной степени защитят себя от любого «дурного глаза».

В современном мире подобное любопытство имеет разнообразные формы. Нас, к примеру, возмущает порой, что средства массовой информации «роются в чужом грязном белье». Но разве не мы виноваты в этом. Если бы нас не интересовало, что делается в «шатре соседа», то и информацию подобного рода спроса не было бы. Стало быть, и журналисты прекратили бы писать «компромат» на тех или иных политических и общественных деятелей. И не было бы за ними «греха», который в еврейской традиции называется лашон а-ра (в буквальном переводе — «дурной язык»; подробнее об этом — см. на сайте ответ «Можно ли говорить плохо о других, обращаясь к раввину?», № 69 в разделе «Спроси у раввина», а также обзор недельной главы Мецора, четвертый годовой цикл).

Итак, мы убедились в том, что нам приходится сталкиваться с теми же, по сути, проблемами, с которыми сталкивались наши далекие предки. И чтобы разрешить их нам нужно лишь воспользоваться накопленным ими опытом…