Йонатан Розенблюм

Несколько лет назад я спросил главу известной иешивы для баалей тшува (вернувшиеся к вере), почему у них принято сразу погружать новых учеников в изучение Талмуда.
Парню, который без начальных знаний пришел с улицы и провел в иешиве всего месяц, - думал я, - можно преподать нечто большее. Что дадут ему шесть часов ежедневного изучения Талмуда? В день из пяти тысяч страниц Вавилонского Талмуда с ним разбирают только одну, скрупулезно переводя с арамейского на английский язык каждое слово. А в тексте рассказывается, например, что бык боднул корову, у той случился выкидыш и теленок родился мертвым. И обсуждается вопрос: сколько хозяин быка должен заплатить за ущерб хозяину коровы.
Его ответ был для меня откровением.
- Мы начинаем с Талмуда, - сказал он, - чтобы научить нового студента простой истине: не говорить все, что придет в голову. Пока он не расстанется с убеждением, что все относительно и зависит от взгляда на вещи, что все мнения по одному и тому же поводу равноценны, нет смысла обсуждать с ним истины Торы, как, впрочем, и любую истину с большой буквы.
Изучение Талмуда - эффективное противоядие беззаботному допущению, что все мнения равнозначны. В Талмуде приводятся допущения, построенные на анализе ситуации без учета всех фактов.
Интерпретации комментаторов по какому-либо поводу выверяются сопоставлением с умозаключениями таннаев и амораев по аналогичным вопросам, которые встречаются в разных трактатах Талмуда. Не случайно гарвардский специалист по Средневековью Гарри Вольфсон сравнил изучение Талмуда с проверкой гипотез в науке.
Выстраивая учебный план, глава иешивы имел в виду, что умы типичных учеников колледжа основательно заражены ленивым культурным релятивизмом.
Критикуя американское высшее образование чикагский профессор Алан Блюм пишет в своей работе Барьеры в американском сознании:
"Профессор может совершенно не сомневаться в одном: почти все студенты, которые приходят в университет, верят, или говорят, что верят в то, что истина относительна. При попытке испытать эту веру, выясняется, что студенты не понимают, почему это так".
Недавно в Хронике Высшего Образования появилась статья, автор которой делает вывод, что от 10-ти до 20-ти процентов студентов колледжей не в состоянии с уверенностью сказать, что по законам общечеловеческой морали, нацисты - преступники.
- Конечно же, мне не нравятся нацисты, - говорит типичный студент, - но кто станет утверждать, что их действия морально не оправданы?..
Нередко культурный релятивизм представляют вершиной интеллектуальной умудренности. На самом же деле он являет собой интеллектуальную лень, спячку, гибель интеллектуальной любознательности.
У современных студентов нет оснований анализировать, как собственные, так и общечеловеческие ценности. Они убеждены, что и без них все давно детерминировано. Вот почему сегодня, - считает Алан Блюм, - они, в своем большинстве, не стремятся что-то узнать о других культурах. Релятивизм позволяет им полагать, что культурная сфера не содержит информации, которая в состоянии помочь им в поисках правильного пути в жизни, если такое понятие в принципе существует. Вместо того, чтобы попытаться проанализировать свои взгляды, они живут по инерции. И этого достаточно, если не подвергать собственный образ жизни критике.
Разные цивилизации ставили перед собой различные цели, - писал историк Йосеф Вуд Круч, - но не было такой, чтобы верила в относительность любых ценностей и при этом сумела бы выжить.
Превалирующие культурные тенденции нашего времени, согласно которым, толерантность - высшая, если не единственная, ценность, противоречат традиционной западной мысли. Эта традиция базировалась на допущении, что Высшее Благо существует, а наша обязанность, цель нашей жизни, соответственно, в том, чтобы, используя все силы и возможности, определить, в чем это Благо, и жить стремлением к нему.
Когда современные студенты говорят об истине, их концепции настолько разбавлены релятивизмом, что древние просто ничего не поняли бы. Молодежь в наше время считает, что Истина не связывает их никакими обязательствами. "Вполне вероятно, что Тора истинна, - говорят многие, - но я слишком молод, и впереди - так много приятного, чтобы сейчас ограничить себя, стать соблюдающим евреем. Может быть, через несколько лет…".
Однажды в гостинице Рав Алтер из Новардока встретил светского еврея ( "маскиля"). Между ними завязалась беседа. Во время их разговора в комнату вошел слуга, и маскиль велел запрягать лошадей. Рав Алтер тут же прервал разговор. Маскиль долго упрашивал его продолжить беседу, которая, как он утверждал, очень его заинтересовала. Но рав Альтер отказался.
- Я обсуждаю с тобой важные вещи не ради интеллектуального развлечения, - объяснил он, - но ради того, чтобы найти истину, которая, в моем понимании, должна стать руководством к действию. Для тебя же наш разговор - лишь академическое упражнение. Иначе ты не спешил бы, тебе интересно было бы, сумею ли я убедить тебя следовать моему пути. И ты не приказал бы запрягать.
Утрата интеллектуальной честности - нежелание что-то менять в своей жизни и даже подвергать серьезной проверке основные жизненные принципы - мешает светским евреям изучать Тору.

Джуиш Обзервер, Нью-Йорк