Фильму Дмитрия Астрахана «Из ада в ад» уже 12 лет. Он вышел на экраны в 1996 году, но совершенно не утратил свою актуальность. И, к сожалению, не утратит ее, по крайней мере, в обозримом будущем. Потому что явление, о котором рассказывается в этом кино, не кануло в прошлое. Оно, пусть и принимает иные формы, но остается с нами и продолжает калечить людские души. Это — антисемитизм. Жестокий и страшный. Причем, страшный не только для жертв, но и для тех, кто, теряя человеческое лицо, становятся палачами.

Мы видели множество фильмов о гетто и фашистских концлагерях, о массовых расстрелах и судьбах евреев, исковерканных Второй мировой войной. Но даже на этом фоне сюжет киноленты «Из ада в ад» обретает особо пронзительный драматизм.

В основе этого кино — реальные события. Оно повествует о так называемом «последнем погроме в Европе», который был учинен в небольшом провинциальном польском городке Кельце в июле 1946-го года. То есть в мирное, послевоенное время, когда люди, жители этого городка (и евреи и поляки), пережив лишения, страхи, трагедии, начали возвращаться к прежней жизни.

В центре сюжета — две молодые семейные пары: еврейская (роли исполняют актеры Геннадий Свирь и Зинаида Зубкова) и польская (актеры Геннадий Назаров и Алла Клюка). Незадолго до войны они поженились. В один день. На улице городка две свадебные процессии встретились. И фотограф запечатлел их вчетвером, вместе с гостями с польской и еврейской сторон. Добрые глаза, счастливые, улыбающиеся лица…

Семьи подружились. Одновременно жены оказались в роддоме. А их мужья вместе приходили их навещать. В еврейской семье родилась девочка. В польской — случилось несчастье. При родах их сын умер, а врачи вынесли приговор: детей у этой женщины никогда не будет.

Невольно отмечаешь: вот она, первая «точка», из которой в этой несчастной полячке (и в ее муже, вероятно — тоже) может произрасти антисемитизм.

Но внешне это пока никак не проявляется. Семьи продолжают поддерживать дружеские отношения. Более того, в минуту, когда в еврейские дома приходит беда, польская пара готова рисковать жизнью, чтобы помочь евреям-друзьям. Начинается война, и евреев куда-то угоняют из города. Никто из них не знает, что ждет их впереди. Выйдя на улицу, чтобы проводить друзей-евреев в неизвестность, супруги-поляки, улучив удобный момент, когда никто не обращает на них внимания, выхватывают из рук еврейской пары ребенка, чтобы спасти жизнь девочке. Предчувствуя, что «где-то там» с евреями может случиться «всякое». Презрев опасность — за укрывательство еврейского ребенка фашисты могли их казнить.

Нет, думаешь, во все времена встречаются порядочные люди, чуждые низменным, «невесть откуда» берущимся чувствам враждебности к человеку, который отличается от тебя какими-то «таинственными» качествами.

Но и это в фильме Астрахана — лишь «пауза». Развивая киносюжет, он постепенно «препарирует» явление антисемитизма в его бытовых формах, имеющих огромный диапазон: от, походя, оброненного язвительного слова — до убийства. И тут нельзя расслабляться. Если еврей думает, что он сумел стать в инородной среде «своим», ему все равно следует помнить: по-настоящему «своим» он не будет никогда. И если нееврей полагает, что у него «широкие взгляды» и ему неважно, к какому народу принадлежит человек, с которым сталкивает его судьба, он все равно должен быть начеку и постоянно культивировать в себе человечность. Люди по своей природе — противоречивы. Есть в них хорошее и дурное. Дав волю зависти или обиде, вполне «приличный» человек может пострадать от того, что в нем в какой-то момент из потаенных глубин поднимутся на поверхность безотчетные ненависть и злоба. И опустят его в бездны ада, где он потеряет человеческий облик.

Об этом и говорит в своей ленте «Из ада в ад» Дмитрий Астрахан.

О том, что еврейскую пару разлучают, и они попадают в разные концлагеря, зритель узнает из нескольких беглых кадров. Здесь авторы фильма рассчитывают на нашу просвещенность — ведь мы и без того, знаем, какие ужасы им довелось пережить. Им, авторам, важно другое — их герои-евреи выжили и вернулись домой, в родной городок. Теперь можно верить, что все в их судьбе наладится. Только вот польской семьи, которой они оставили своего ребенка, в городе нет. На исходе войны, опасаясь фашистской расправы, они бежали в леса. Через некоторое время отец девочки, в прошлом — школьный учитель, а ныне — начальник местной спецслужбы, занимавшейся выявлением пособников оккупантов, находит их.

И тут разыгрывается новая трагедия. Девочка выросла, называет своих спасителей — «папа» и «мама», и они, беззаветно ее полюбив, не хотят с ней расставаться. Однако самое страшное — что и девочка не горит желанием возвращаться в родную семью. Дремлющий, подспудный антисемитизм польской части городка, словно инфекция, проник и в ее детскую душу. Да, ее кровные родители как будто бы — милые, славные люди. Но на них — «особая печать». Больше всего девочку пугает перспектива «тоже стать еврейкой»…

Явно в фильме этот мотив отсутствует, но «между строк» проступает ощущение, что кому-то «наверху» понадобилась расправа над евреями. Эти, которые «наверху», для достижения своих целей умеют использовать обстоятельства. Известно, что во время войны опустевшие еврейские дома и квартиры были розданы «благонадежным» местным жителям, в Кельце — полякам. И вот, пережив сущий ад, евреи один за другим возвращаются в родные края. Местное начальство отдает приказ: еврейское жилье — освободить, вселиться туда, где жили прежде. Понятно, что распоряжение не выполнить за один день. Евреям, всем вместе, дают временную крышу над головой — «казенный» особняк.

Предпосылки для погрома — уже есть. С одной стороны — появляется повод, позволяющий разбудить в польских сердцах звериный инстинкт: кому хочется вновь поселяться в тесноту «жалких лачуг»?! С другой — «благоприятные» обстоятельства, упрощающие задачу: все евреи городка собраны в одном здании. А те, кто заинтересован в погроме, уже подсунули начальникам охраны городка дезинформацию: мол, грядущей ночью в такой-то деревне можно будет накрыть банду, за которой районные органы правопорядка так долго охотились. Остальное — дело «техники».

Клич — брошен. Разъяренная, подогретая слепой ненавистью толпа окружает «еврейский» особняк. Следующий кадр: героиня фильма, полячка, в неистовстве, как безумная, мечется по дому — ищет топор. Волна всеобщего буйства как будто бы наэлектризовала ее. Перед нами уже — не человек. Перед нами — волчица, жаждущая, во что бы то ни стало, вернуть свое дитя. И понимаешь: топор нужен ей, чтобы — убить. Убить «обидчицу», ту, которая забирает у нее дочь…

Но и в кромешной тьме пагубных человеческих страстей внезапно возникает порой некий просвет. Перешагивая через тела убитых евреев, погромщики рыщут по дому в поисках тех, кто успел спрятаться. Среди этих «настырных» и наша героиня-полячка. С топором в руках она спускается по лестнице и видит свою жертву сквозь щель приоткрытого шкафа. Однако рядом с «обидчицей», прижавшись к ней всем тельцем, сидит их «общая» дочь. И это словно отрезвляет ее. Короткое мгновение героини смотрят друг другу прямо в глаза. Потом полячка запрокидывает голову вверх, кричит «напарникам» — «Здесь никого нет». И медленно поднимается за ними к выходу из здания.

Это, пожалуй, лучшая актерская работа в фильме «Из ада в ад». Роль полячки здесь блистательно сыграла актриса Алла Клюка. Роль, сама по себе — очень сложная и объемная. И исполнительница с неизменной точностью находит нужные выражения лица, движения, жесты. В ее глазах читаешь намного больше, чем в репликах.

Не найдя и следов банды на «задании» и увидев зарево пожара, чекисты поняли, что их намеренно выманили из города. Оперативный отряд, возглавляемый отцом девочки, спешит на помощь евреям. Но — поздно. После погрома чудом уцелели немногие.

Большинство евреев городка, пережив ад концлагерей и вернувшись в родные края, которые издалека, в мечтах казались таким благостным и надежным убежищем, погибли в аду, устроенном им земляками, с которыми они вместе ходили в школу, бок о бок трудились, вместе праздновали и печалились. Погиб и главный герой киноленты, родной отец девочки. В общей сутолоке, пока милиция разгоняла толпу, кто-то нанес ему смертельный удар ножом…

Архивные документы свидетельствуют: в погроме, о котором рассказывается в этом кино, участвовали 250 человек, в списке убитых в ту ночь в Кельце и окрестностях — 75 евреев. Сохранились и судебные документы. Велось долгое следствие. Несколько месяцев тянулся судебный процесс. На скамье подсудимых оказались более 30-ти человек, 9 из них приговорили к смертной казни. Но и по сей день неизвестны ни истинные причины, ни истинные организаторы погрома.

…Финальные кадры фильма. Уцелевшие евреи покидают «проклятый» город. Героиня фильма, еврейка, подводит дочь к бывшей подруге-полячке со словами: «Пусть она останется у тебя. Нам, евреям, нет места на этой земле». Но девочка извлекла из происшедшего свой горький урок. По пыльной дороге она уходит в никуда вместе со своей настоящей матерью…

Вполне вероятно, что для раскрытия столь сложной, волнующей и многогранной темы можно было бы найти и более точный язык. Но и в том виде, в котором он представлен зрителю, его обязательно надо смотреть. И, наверное — не один раз. Чтобы чаще напоминать себе о том, в каком мире жили наши отцы и в каком мире сейчас живем мы с вами.

Кончился столь щедрый на войны и межнациональную вражду 20-й век, наступил — 21-й. Многое ли изменилось?..