Хана Орлова — один из известнейших скульпторов современности. Это единодушно признают все критики, которые когда-либо писали о ней.

К какой изобразительной школе она принадлежит? Здесь мнения искусствоведов расходятся. Одни считают, что решающее значение для ее творческого формирования имели впечатления детства и юности, которые прошли на Украине и в России; другие полагают, что эстетическое мировоззрение Орловой сложилось в основном во Франции, третьи — самым существенным в ее жизни считают ее связь с Израилем... Как обстоит дело в действительности? Однозначного ответа на этот вопрос нет.

Хана Орлова родилась в маленьком еврейском городке Староконстантинове (Украина) в 1888 году.

Отец Ханы был сионистом. Знание иврита Хана получила в семье. В доме постоянно собиралось много народу. Друзья отца часто говорили об Эрец Исраэль.

В 1904 году Орловы, вслед за старшим сыном, отправилась в Палестину и поселились в Петах Тикве. Как все халуцим (первопроходцы), отец занимался сельским хозяйством. Хана, которой было уже 16 лет, шила, чтобы помочь родителям содержать семью.

Как она начала заниматься скульптурой? На эту тему существует несколько легенд. Согласно одной из них, Хане приснился сон, будто бы она лепит с натуры портрет Хаима Бялика, известного израильского поэта, стихами которого Хана зачитывалась еще в ранней юности. Этот сон сбылся. Правда, спустя много лет.

В семье не одобряли увлечение Ханы изобразительным искусством. Она покинула дом и отправилась в Париж.

Это было в 1910 году. В том же году в Париж впервые приехали Марк Шагал и Натан Альтман. Со всех уголков Европы стекались сюда одаренные молодые художники, чтобы вдохнуть воздух свободы, найти учителей, включиться в водоворот интеллектуальной и художественной жизни, без которой творчество невозможно. Париж того времени стал художественной столицей мира.

Выдержав конкурс, Хана поступила в класс рисунка Национальной школы декоративного искусства. Скульптуру изучала в Русской академии, основанной на Монпарнасе петербургской художницей Марией Васильевой.

Эту академию одновременно с Ханой Орловой посещали Пабло Пикассо, Марк Шагал, Амедео Модильяни.

Ко времени появления Орловой в столице искусств там уже сформировалась особая парижская изобразительная школа, которую представляли Модильяни, Сутин, Паскен, Кислинг, Ван Донген, Шагал и другие. Они поселились на Монмартре, в Латинском квартале Монпарнаса. Район художественных студий называли “Улей”.

Эту пеструю группу художников, каждый из которых работал в собственной изобразительной манере, объединяло, пожалуй, одно: они стояли в стороне от модных, сменявших друг друга или сосуществовавших, течений, считавшихся новаторскими — кубизм, футуризм и т.д.

В круг обитателей “Улея” вошла и Хана Орлова.

Душой этого круга был блестящий, красивый, образованный Амедео Модильяни, который в начале творческого пути отдавал предпочтение скульптуре. Он, по воспоминаниям Орловой, “никогда не скрывал своего еврейского происхождения, и носил в одном кармане Танах, в другом — “Божественную комедию” Данте и цитировал наизусть большие куски попеременно из того и другого”.

Однажды, когда компания сидела в кафе “Ротонда”, Модильяни взял в руки почтовый конверт, разложил его и на внутренней стороне нарисовал портрет Ханы Орловой, подписав на иврите: “Хана Орлова — дочь Рафаэля”.

Быть может, именно в этот момент Хана поняла, что ей нужно делать. Портрет с заостренными характеристиками надолго станет основой ее творческой манеры.

Через два года учебы в Национальной школе декоративного искусства Хану допустили к участию в Осеннем салоне 1913 года. Два бюста из дерева, которые она здесь представила, были отмечены критиками как талантливые произведения высокого профессионального уровня.

Довольно долгое время Хана Орлова создает скульптуры из дерева. Однако ее не соблазняют природные возможности этого материала — она властно подчиняет его своим замыслам, порой даже уничтожая древесную фактуру. Позднее некоторые произведения того периода она повторила в бронзе, стремясь найти в плавком металле новые возможности.

Из скульптур раннего периода хорошо известен “Портрет Жанны Эбютерн” (“Дева”, 1915), подруги Модильяни. Его творчество на начальном этапе, безусловно, оказывало на Хану некое влияние. В “Портрете” 1915 года это особенно заметно. Преувеличенная удлиненность форм, хрупкость и гибкость...

В поисках собственного почерка Хана не могла не отдать дань различным течениям начала 20 века. В ее искусстве нашли выражение и кубизм, и утонченная стилизация, и экспрессионизм. Однако природное дарование помогло ей переработать полученное извне, умело переплавить все это в собственный, своеобразный пластический язык.

Репродукции с ранних работ Ханы Орловой были использованы в сборнике стихов поэта Ари Юстмана, женой которого она стала в 1916 году. Известный поэт Гильом Апполинер, получив в подарок книгу, писал автору: “Очень благодарен за “Поэтические раздумья”, которые Вы прислали мне вместе с фотографиями приятных и очень значительных скульптур”.

Перед Ханой, как и перед другими серьезными художниками, остро стояла проблема поиска художественной формы. Но главным в этих исканиях всегда было стремление выразить человеческие эмоции, глубины человеческого характера. Созданные ею образы выразительны. Лиричны или наполнены искрящимся юмором, который впоследствии критики определят как “скульптурный гротеск”.

Хану занимает проблема создания еврейского национального стиля. Эти поиски типичны для еврейской интеллигенции того времени, как в Эрец Исраэль, так и в Европе. Среди ранних работ этого направления отметим “Портрет художника-еврея” (дерево, 1919). Позднее Хана повторит его в бронзе. Эту работу Хана считала для себя принципиально важной. Первоначально в каталогах за названием работы писалось имя изображенного художника (Рейзин). Потом оно исчезло, что подчеркивает обобщенный характер образа. Перед нами — художник-идеалист, мыслитель, мистик...

Заострение характеристик, экспрессивное преувеличение свойственно многим портретам Ханы Орловой. Отказываясь от детализации, она создает обобщение, собственную концепцию изображенного. И превращает портрет в новеллу, рассказ, яркую сцену.

Орлова не опускается до пресного натурализма и столь же далека от интеллектуальных кодов абстракции. “Я хочу, чтобы мои произведения были такими же жизненными, как сама жизнь”, — скажет она, уже будучи зрелым, признанным скульптором.

Следует отметить и еще одну характерную черту стиля некоторых произведений Ханы Орловой — их “четырехфасадность”, то есть обработка фигуры или бюста с четырех сторон, без учета промежуточных контуров. Это сближает творчество Орловой с примитивизмом, с народным искусством и придает созданным ею образам особую искренность и чистоту.

20-е годы — расцвет портретного творчества Ханы Орловой. Ее фантазия неисчерпаема. Она ни в чем не повторяется, для каждой модели находя индивидуальную выразительную форму.

Живя в Париже, Хана никогда не порывала связь с Израилем. Первый раз после трехлетнего отсутствия она приехала сюда в 1913 году. В Петах Тикве оставалась ее семья. Позднее она купила дом в Тель-Авиве и стала приезжать в Израиль чаще. Не только родственные узы влекли ее в эту страну. Здесь все было ей дорого — прозрачный, наполненный солнечным светом воздух, ощущение отчизны, твердой почвы под ногами... Сионистские взгляды воспитанные в семье, национальный дух, которым были пропитаны ее детство и юность, на всю жизнь определили философский склад ее ума и человеческие привязанности.

Значительную часть богатого художественного наследия Ханы Орловой составляют скульптурные портреты писателей, художников, ученых, выдающихся политических деятелей. Среди них — “Портрет Хаима-Нахмана Бялика” (бронза, 1926). Ее Бялик — поэт “Лучей золотистого цвета”.

Духовная глубина отчетливо выражена в портрете израильского художника Реувена Рубина (дерево, 1923). Спустя три года Хана Орлова повторила это произведение в бронзе.

К шедеврам портретного искусства Ханы Орловой принадлежит и “Портрет Эдмона Флега” (дерево, 1922). В период, когда Хана лепила его бюст, он — преуспевающий писатель, драматург, историк, переводчик — издал одну из наиболее значительных своих работ, “Еврейская антология с древнейших времен до наших дней”.

Чистые плавные контуры, гладкая поверхность, подчеркнутость характерных деталей... Скульптурный портрет Флега отличается рафинированной законченностью.

В гармоничный мир Ханы Орловой ураганом ворвалась Вторая мировая война. Увлеченная работой, она не сразу осознала, что угрожает ей в уже захваченном немцами Париже. Предупрежденная друзьями о готовящемся аресте, она с сыном бежала через Лион в Швейцарию.

В Швейцарии Хана создала более пятидесяти скульптурных произведений, которые были выставлены в Женеве в 1945 году.

Вернувшись в Париж после освобождения Франции, она обнаружила, что все в ее мастерской разрушено.

Послевоенное творчество Ханы Орловой представляет новое осмысление действительности. Лиричность ее довоенных работ сменяется драматизмом. Композиции ее произведений по-прежнему компактны. Но равновесие масс вступает в конфликт с беспокойной экспрессивной поверхностью. Появляется дробность, создающая ощущение “нерва”, напряженной вибрации...

Создание государства Израиль и победа в Войне за Независимость в 1948 году вызвала у Ханы Орловой новый прилив сил. Она еще больше ощущает свою связь с Эрец Исраэль. Они и раньше принимала участие в жизни страны — в 30-е годы вместе с основателем и мэром Тель-Авива она обсуждает план создания Художественного музея.

В 1949 году Хана Орлова лепит бюст Давида Бен-Гуриона.

В конце 40-х, в 50-е и 60-е годы Хана Орлова создает ряд монументов: посвященная погибшей во время войны Хане Тухман-Альберштейн скульптурная группа “Материнство” в киббуце Эйн Гев (1949); памятник Дову Грунеру в Рамат Гане (1953); скульптура “Орлы” в киббуце Ревиим (1958); памятник “Раненая птица” в киббуце Бейт Орен (1964), установленный в память о трех погибших израильских пилотах и др.

С раннего периода ее творчества Хане Орловой сопутствовал успех. Ее произведения демонстрировались на выставках в крупнейших городах Европы, Америки и Израиля.

Ее первая выставка в Эрец Исраэль состоялась в 1935 году в незадолго до этого открытом Музее Тель-Авива.

Произведения Ханы Орловой хранятся во всех крупных музеях мира. В своем творчестве она никогда не стремилась к элитарности. Недаром ее называют самым демократичным художником в самом лучшем смысле этого слова.