Поиск по разделу:

Раздел ведет рав Элиягу Эссас

Как Вы относитесь к законопроекту в Кнессете о смертной казни особо злостным террористам?

Яков Р.

Яков Р.
Хайфа, Израиль

Сразу же подчеркну, что отношу себя к оппонентам данного законопроекта. Однако сначала изложу доводы в его пользу, а потом уже — контраргументы, показывающие, какой вред способен нанести этот закон, если он будет принят. И в заключение обозначу собственные соображения по данному поводу и, соответственно — постараюсь сделать общий вывод.

Итак — доводы «за»:

1. Все без исключения, арабские террористы — преступники самого низкого пошиба. Их и людьми, пожалуй, трудно назвать. Им больше подходит определение — «животные». Они сознательно убивают людей, не имеющих никакого отношения к их, пусть даже и выдуманным общественным целям, то есть — убивают ради того, чтобы убить.

Очевидно, что никакого морального права продолжать жить на земле, оставаться среди нас у них — нет.

2. Каждому понятно, что после приведения в исполнение приговора о смертной казни арабский убийца навсегда лишается возможности повторять свои преступные действия. Что, конечно же, явление — позитивное.

А теперь — несколько аргументов против принятия в Израиле закона о смертной казни:

1. По еврейскому закону, полномочия для вынесения смертных приговоров даются только особому суду — Сангедрину. Его членами могут быть только раввины, получившие соответствующее разрешение (смиху), позволяющее им войти в состав судей Сангедрина — от раввинов, которые уже представляют Сангедрин.

Но у нас сейчас Сангедрина — нет. Следовательно, и новых судей такого уровня — быть не может. Их просто-напросто — некому назначить.

Здесь необходимо отметить, что для восстановления Сангедрина требуются условия, которых в нынешней ситуации, при современном духовном уровне еврейского народа, пока еще нет.

2. Можно было бы объявить чрезвычайное положение и ввести смертную казнь, как временную меру. Но тогда это открывает «ящик Пандоры» — когда в угоду сиюминутной политической ситуации под определение «чрезвычайные» могут попасть всевозможные иные случаи.

3. Принятие закона о смертной казни, что идет вразрез с еврейской традицией, создаст ложное впечатление, будто бы кто-то уполномочил нас устанавливать принципиально важные правила, расходящиеся с законами Торы. А это противоречило бы самому смыслу создания государства Израиль.

4. Практически во всех цивилизованных странах, кроме США, смертная казнь — отсутствует. Мысль, что именно в этом мы можем дать пример другим странам и народам — совершенно неубедительна.

Все эти аргументы и привели меня к возражению против такого законопроекта.

Но теперь возникает естественный вопрос: неужели те самые, отмеченные в начале данного ответа два довода в пользу данного законопроекта — ничего не значат?

Конечно же, они — очень сильны и неоспоримы, но не могут служить неопровержимым доказательством, что введение закона о смертной казни — единственный способ решения проблемы с арабскими убийцами. На мой взгляд, существуют и другие пути.

Прежде всего, надо изменить правила, обуславливающие, когда наши военные и сотрудники спецслужб имеют право открывать огонь на поражение. Тут достаточно установить, что каждый араб, в руках которого, к примеру, пистолет, нож, пояс взрывника и т.п. — должен рассматриваться, как источник сиюминутной смертельной опасности. И во всех таких случаях необходимо уничтожить бандита сразу же и на месте — независимо от того, бежит он навстречу или, наоборот, убегает, или, допустим, лежит раненый и, скажем, отбросил оружие в сторону.Логика здесь — проста: никогда нельзя знать, каким еще оружием располагает террорист и какие возможности нанести вред остаются у него, даже если он ранен. И даже если существует хоть малейшая опасность, что он убьет кого-то из нас или нанесет какой-либо телесный ущерб — это полностью оправдывает его немедленное уничтожение.

Это, как очевидно, навсегда лишает террориста возможности в будущем повторить теракт.

Если же по какой-то причине террорист остался в живых (например, его задержали еще до того, как он начал свои преступные действия) он должен быть приговорен к пожизненному заключению. Где слово «пожизненное» следует понимать буквально.

Нужно определить, что пожизненное заключение для таких убийц это — их содержание в подземелье, в небольшом помещении, без права переписки и любых контактов с внешним миром. Для того, чтобы закрепить за собой репутацию цивилизованной страны — достаточно было бы разрешить представителям международной организации «Красный крест» регулярное (скажем, раз в год) трехминутное посещение камер осужденных убийц. Чтобы они, эти представители, могли удостовериться, что бандитов никто не убил. В случае же естественной смерти — установить, что констатация этого факта должна осуществляться комиссией, в состав которой входит член какой-либо признанной международной организации.

Это — ответ на первый довод.

Что касается второго довода об условиях, при которых бандит не может вернуться к преступным действиям — вполне эффективным средством для этого станет дополнение закона о пожизненном заключении несложным параграфом о том, что приговоренный убийца, независимо от внешних обстоятельств — полностью лишается права на освобождение.

Разумеется, в этом вопросе, вероятно, должна быть и некая гибкость, обусловленная требованием, что любые изменения в текст этого закона могут быть внесены, только если за них проголосуют, как минимум, три четверти депутатского состава Кнессета.

Если же речь пойдет о каком-либо исключении из правил, когда убийцу, по тем или иным, причинам захотят выпустить на свободу — за такое решение тоже должны проголосовать не менее трех четвертей состава Кнессета. И поскольку такое голосование будет открытым — невозможно и представить себе, что достаточно много рук поднимется в пользу освобождения бандита и убийцы.

Автор текста Элиягу Эссас
10.01.18