Иерусалимский Храм находился на Храмовой горе, другие ее названия — гора Мория и Цион. Люди входили в Храм с восточной стороны. Точнее — не в Храм, но только — во двор Храма. Так как в само здание Храма вход был открыт лишь коэнам, да и то — лишь тогда, когда они должны были осуществить здесь конкретную работу-служение (зажигали огонь в Меноре, еженедельно обновляли 12-ть хлебов на особом, предназначенном для их хранения столе и ежедневно воскуривали особый набор трав одиннадцати видов).

Вся же работа, связанная с приношениями, общими — от имени народа и частными — от отдельных людей, совершалась в Храмовом дворе. Люди, вошедшие через восточные ворота, стояли, молились и смотрели, как работают коэны. Они стояли в Храмовом дворе, и их лица были обращены в сторону Запада, в сторону здания Храма. И все это, каждая деталь, имело значение.

Восток, как понятно, символизирует начало появления Света. Каждый день в мире появляется новая «порция» света. Свет не только питает нас, но и позволяет нам различать отдельные детали Творения. И это нужно для нашей работы. Духовной и практической. На иврите Восток — мизрах (от корня зарах — «свечение»).

Но суть Мудрости — в постижении важной истины, что ничего нет, кроме Всевышнего, и то, что кажется (и даже видится!) нам чем-то отдельным, автономным, на самом деле — тоже часть целого. Поэтому лица наши в Храме и были устремлены к Западу.

На иврите Запад — маарав (от корня арав — «смешанный»). На Западе, куда солнце садится к вечеру, все как бы смешано, и трудно, а потом и невозможно, различать детали.

Юг же символизирует процесс постижения Мудрости. На иврите Юг — даром (от корня ром — «высота»). Постижение Мудрости — это духовный подъем человека.

Восточный склон Храмовой горы был относительно пологим. Но южный — очень крутым. И получалось, что эта крутизна как будто бы символизировала чересчур «крутой», недоступный путь к Мудрости. Поэтому еще царь Давид планировал строительство некой «насыпи», заполняющей пространство, чтобы сгладить крутизну. Причем, насыпи прочной, которая годилась бы даже для строительства жилых помещений. Предназначенных для духовной работы царя и его окружения.

На иврите «наполнение» обозначается словом — милуй. И весь комплекс, результат наполнения, получил название — Мило.

Чтобы лучше понять глубинный смысл существования этого комплекса, рекомендую прочесть на сайте ответ «Нееврейские жены царя Шеломо и их гиюр…».

Из его содержания следует, что у царя Шеломо (Соломона) было желание привести мир к полному исправлению. Через признание, в том числе — и женами, вышедшими из царских семей других народов, единственности и исключительности Всевышнего и стремления к единению с Ним. Что должно было символизировать признание этого всем человечеством (см. в указанном ответе).

Поэтому нас и не удивляет, что именно в комплексе Мило Шеломо построил особый, отдельный дом для дочери Фараона, которая стала его женой. Ведь дочь Фараона была в реализации великой цели, к которой стремился царь Шеломо — «символом всех символов».

Почему он не сумел достичь этой цели, какова была роль дочери Фараона, кто и почему критиковал его, Шеломо — все это выходит за рамки данного ответа.

О Мило, мы читаем в Танахе — к примеру, в книгах Шемуэль (вторая часть, гл. 5) и Мелахим (первая часть, гл. 9 и 11). Обсуждение же некоторых аспектов, связанных с дочерью Фараона и т.п. находим в Талмуде (трактат Сангедрин, лист 101).