Ora
Beer Sheva

У Вашей мамы, как Вы и сами, конечно же, знаете — тяжелое, прогрессирующее заболевание, против которого современная медицина пока что бессильна. Люди, страдающие болезнью Альцгеймера, на определенной стадии ее развития перестают ориентироваться в пространстве и времени. Точнее будет, наверное, сказать, что ориентиры у них все-таки есть, но — какие-то свои, не совпадающие с нашими. Они могут «перемещаться» в прошлое, в деталях воспроизводя события далеких лет, как будто бы проживая их заново и не воспринимая реалии сегодняшнего дня. Они то узнают, то не узнают своих ближайших родственников и т.п.

Но все это — лишь внешние «признаки» болезни. Что происходит в глубинных слоях их сознания, как осуществляется их связь с миром, в котором мы живем, как влияет на них то, что происходит в действительности, наши слова, поступки и действия — об этом нам ничего не известно.

Расскажу случай из собственной жизни.

В одной из моих поездок в Америку я, приехав в Лос Анжелес, посетил музей-библиотеку экс-президента США Рональда Рейгана. Он тогда был еще жив (в Штатах принято создавать такие музеи при жизни президентов).

Рассматриваю экспозицию и вижу через окно, как к музею подъезжает «особый» автомобиль в сопровождении эскорта. И вот в зал уже входит сам Рейган.

Я был в курсе, что у него — болезнь Альцгеймера в «завершающей» стадии. И все же, спросив разрешения у охранника, подошел к нему, пожал руку. Он улыбался, что само по себе, конечно же, ничего не означало. В момент, когда я поблагодарил его за помощь советским евреям, боровшимся за возможность выехать в Израиль, в глазах Рейгана промелькнул живой огонек. Быть может, мне только показалось, что он понял меня. Но, как знать…

Позднее мне рассказали, что это был его последний выезд из дома. Через несколько лет президент Рейган скончался. А у меня осталось ощущение, что, возможно, мне удалось тогда вызвать в нем приятные эмоции…

Говорю это к тому, что мы, общаясь с людьми, даже в хорошо знакомых нам ситуациях, как правило, не в состоянии по-настоящему оценить меру добра, которое мы способны внести в их существование и вообще — в окружающую действительность. А в случаях, когда непосредственные контакты отсутствуют — тем более.

Безусловно, Вас нетрудно понять. Психологически очень тяжело наблюдать, как неузнаваемо меняется близкий тебе человек. Тягостное впечатление производит и атмосфера отделения, в котором находится Ваша мама. Но что поделаешь?!

Людям свойственно адаптироваться почти в любых условиях. Со временем и Вы привыкнете и к отстраненности матери от привычных реалий, к отсутствию возможности беседовать с ней на равных, к тому, что рядом с ней — неизлечимо больные, страдающие от тяжких недугов люди. Острота связанных с этим переживаний — притупится. И Вы сможете иначе, более здраво взглянуть на происходящее.

Тогда, думается, Вы по-настоящему осознаете, что никогда не следует пренебрегать возможностью сделать что-то хорошее.

Сконцентрируйтесь на мысли, что это — Ваша мама, которая произвела Вас на свет, вырастила, обеспечивала, насколько могла, всем необходимым. И речь, как теперь, надеюсь, уже ясно, даже не о заповеди, предписывающей нам уважать родителей, помогать им, заботиться о них, когда они нуждаются в заботе и помощи. Хотя и это, безусловно — крайне важно. Кто, кроме Вас, к примеру, проследит, как к ней относится персонал отделения? И т.д. и т.п.

Не имеет значения, узнает Вас мама или нет. Посещать ее нужно как можно чаще. На мой взгляд, например — раза два в неделю. А если получится и обстоятельства позволят — то еще чаще. Быть может — и каждый день. Пусть даже на 10-15 минут.

Впрочем, время, которое надо проводить с больным человеком, нельзя рассчитать заранее. Все тут зависит от реальных возможностей посетителя, от состояния больного и прочих факторов.